Хроника пикирующих бабушек
Шрифт:
Я присела с ним рядом и обняла – кажется, опять-таки в первый раз в его тинейджерской жизни:
– Прости.
– Мам, это я дурак, – прорыдал Лерка. – Хочешь, я отца убью?
– Не надо. Пусть живет…
– Ну да, пусть живет, у него же теперь будет другой сын, есть для кого жить…
– А у тебя будет братишка.
– На фиг он мне нужен…
– Это
– Мамуль, ну что ты говоришь! Нам и так хорошо… И никого не надо, правда?
– Правда, – сказала я.
И запнулась.
Лерка насторожился. Но мне удалось незаметно перевести опасный разговор в другую плоскость: перешли на Леркиных одноклассниц, на Нинку первую и Нинку вторую – шалаву. Сын сказал – она раньше приходила к Светке и он с ней в «города-реки» играл всего каких-то четыре года назад. А я Нинку девочкой и не помню.
Давно мы с сыном не болтали так хорошо и долго. До часу ночи просидели в прихожке на полу, аж спина затекла. А Роза Федоровна (я знаю) подслушивала, томясь от ревности у дверей зала, закутанная в шаль поверх пижамы.
Я легла – и только задремала, как старуха гаркнула:
– Если он тебе не понравился, так и скажи!
– Кто? – спросонья я не поняла, о ком речь.
– Сын Веры Васильевны.
– Боже ж ты мой, да забыла я его уже…
– Значит, не понравился… А знаешь, – оживилась бабка, – сын Галины Анатольевны, Иннокентий его зовут, очень хороший человек.
– Искренне рада за Галину Анатольевну-а-а-у…
Я не смогла сдержать громкий зевок и от лени сплагиатничала Светкино:
– Вы, Роза Федоровна, как бомбардировщик налетаете и спать не даете…
Утром все было как всегда. Настолько как всегда, что мне захотелось плакать. Лерка в кухне коротко кивнул вместо приветствия. Уткнувшись в ярко размалеванный журнал, он нечеловеческими кусками поглощал приготовленные бабкой бутерброды. Роза Федоровна размешивала серебряной ложечкой кофе и, сидя сбоку, с обожанием смотрела на правнука.
– Иришк, – перевела она млеющий взор на анонс на обложке. – Что такое «термоядерный адюльтер»? Почему термоядерный?
– М-м-м…
– Не
– Зачем вы ко мне с дурацкими вопросами лезете? – вспылила я, мгновенно вспомнив, кто кому кто. – У внука своего спрашивайте!
– У какого внука? – прикинулась слабоумной Роза Федоровна.
– У блудливого!
Лерка гнусно захихикал и улизнул в комнату. Я оглушительно чихнула, и пошло-поехало, остановилась где-то на десятом «апчхи» – многозалповый чих обычно случается со мной от расстройства.
Бабка подсела ближе, сунула под нос салфетку:
– Будь здорова, Ириша… Думаешь, не понимаю? Думаешь, я через это не прошла? Сволочь Вовка. Плюнь на него. Плюнь – и разотри! Я – за тебя. Не потому, что у тебя живу… Ты скажи – я к дочери уеду, если хочешь… Только я ж к тебе привыкла как к родной и счастья тебе хочу… Я же, Ириша, теперь не могу без тебя!
Так я услышала самое странное в моей жизни признание в любви.
…Вот и все.
Внучке вчера исполнился годик. Я, с одной стороны, бабушка, с другой – свободная незамужняя дама, сама себе руль и ветрила. И этим дорожу. С отпускных купила шубу. Правда, не норковую – каракулевую и с рук, но почти совсем неношеную. Летом родился брат моих детей, дядя моей внучки, сын моего бывшего мужа, внук бывшей свекрови, новый правнук нашей бабки, а мне никто.
На Вовку я плюнула, по совету Розы Федоровны. Прямо в лицо, когда случайно встретила в автобусе. Наслаждение получила термоядерное! Жаль, людей было мало.
Время от времени к нам в гости приходит сантехник Николай с неизменной бутылкой «Мукузани». Сын Галины Анатольевны, хороший человек Иннокентий, помог нам с ремонтом. Один коллега недавно сделал мне предложение. Но он тоже разведенный, и я еще посмотрю. И потом, как я объясню ему Розу Федоровну? Ведь не поймет!
Живу я замечательно, делаю что хочу, хожу куда хочу, покупаю что хочу, не плачу уже миллион лет… Как говорится, не дождетесь!
P.S. Вот только абрикосовый компот я теперь ненавижу.