Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси

Стрыйковский Мацей

О славных потомках князей литовских, жмудских и некоторых русских из рода Палемона, патриция и князя Римского

Много после Палемона было князей, не знавших страха,

Чьи имена и дела ныне засыпаны слоем праха,

Но слава их подвигов не забыта [учеными] мужами,

И кровавый Марс считает их своими учениками.

Никаким хозяйством тогда не обладали,

Жили в полях, луком и саблей промышляли,

Так что память о себе сомнительную

оставили,

Ибо часто соседям саблями лбы раскраивали ¹⁰⁹.

Каждый в битве хотел свое мужество доказать,

И никто не хотел про ошибки мужей тех писать,

С которых молодежь пример бы брала,

Видя пред собой храбрых предков дела,

Благородство которых везде прославляют.

Стряхнув пыль веков, их подвиги расцветают

И вечно цветут, седая старость им не угрожает,

Громкая слава жажду новых подвигов пробуждает.

Вот и наши герои, хотя письма и не знали,

Свидетельства своей славы потомкам передали,

Их отважные подвиги соседи описали,

Которых они своей доблестью в страхе держали.

Эту славу никто не спрячет и не утаит,

Как ты ее ни прячь, она о себе протрубит ¹¹⁰,

Ибо есть громкие трубы, они звучно называют

Своих любимцев, других к подвигам призывают.

Гомер — достояние греков и троянцев,

Ливий — светоч чести римлян и итальянцев,

Энея прославила поэзия Марона ¹¹¹,

Славные подвиги всегда отыщут патрона.

Так и мое слабое перо Аполлон своей лирой призвал,

Чтобы о славе и доблести древних литовцев всем рассказал,

Чтобы их мужество дельным пером описал,

Если же в чем покривил, чтоб никто не ругал.

Эту трудную дорогу я сам выбирал,

Где до меня никто не ходил; не отдыхал,

От цветочка к цветочку, как пчелка, летая,

Факты и доводы в свой улей собирая.

Все это я на латыни изложил прекрасно,

Но жемчуг рассыпал, как говорится, напрасно ¹¹².

Можно сказать: Ах! tempora perfida, o mores,

Hos ego versus feci, присвоил другой honores! ¹¹³

Но ведь известно, кто это сделал руками своими,

Зря ворона черная раздобыла перья павлиньи.

Поручаю Богу развеять сомнения в том,

Что

я сам работал над этой книгой и над той ¹¹⁴,

И никакой Крез мне ни в чем нисколько не помогал,

А благодарности от Ира ¹¹⁵ я и не ожидал,

Да и Зоила ¹¹⁶ наш пот и труды не заботят.

Мудрость и честность всегда рука об руку ходят,

Ведь по собственной воле я все это устроил,

Не по найму я людям мост в историю строил.

Кто захочет, пусть лучше напишет, раз взялся судить,

Ведь недорого перья, чернила, бумагу купить,

А сколько все это мне стоило, лучше тебе и не знать,

Не на твои деньги создано то, что ты будешь читать.

Восемь лет я над этим сидел, восемь лет старался ¹¹⁷,

Тысячу раз мозговал (mozg), тысячу раз ошибался.

Ибо сразу суметь подыскать себе дело:

Погребенное в прахе извлекать на свет смело,

Неустанно трудясь и с любовью неся этот крест,

Я уверен, что дар то великий от Бога с небес.

Борк, Конас или Кунас, Спера, Дорспрунг,

потомки Палемона,

князья и родоначальники народов земли Жмудской и Литовской

Все летописцы русские, литовские и жмудские, которых я пятнадцать собрал из разных мест, свел в одно место, согласовал и тщательно обработал для изучения и выяснения исторической правды (doswiadczenia prawdy historiej), уверенно свидетельствуют и единодушно согласны в том, что упомянутый князь Палемон или Публий Либон в ходе дальнего морского плавания из Итальянских стран дивным промыслом Божьим был занесен в те северные Жмудские края, что мы уже достаточно подробно выяснили и убедительно доказали.

Боркус или Порциус, первый сын Палемона. [Он] породил трех сынов, первому из которых дал имя Борк (Borcus) или Порциус наподобие той старой римской фамилии Порциев, ибо есть такая старинная римская фамилия Порциус или Борциус ¹¹⁸. Закон Порция. Unde et lex Porcia. Закон дан нам Порцием ¹¹⁹. О чем Ливий, Цицерон, Саллюстий, Помпоний Мела и другие пишут: Lege quoque Porcia cautum erat, civem Romanum verberibus non cedi, то есть по закону [Порция] римского гражданина нельзя бичевать. Этим правом и Святой Павел защитился от римского трибуна Лисия (Lisiassowi) ¹²⁰, когда тот приказал привязать его к столбу и бичевать, сказав: Num hominem Romanum et indemnatum licet vodbis flagellare? Actorum capite 22 et Salustius invehens in Ciceronem, dicit: Cum tum sublata lege Portia errepta libertate etc. (Разве вам позволено бичевать римского гражданина, да еще и без суда? Деяния, гл. 22 и инвектива Саллюстия против Цицерона, где сказано: Отменив Порциев закон, ты у всех нас отнял свободу) ¹²¹.