Хроника Третьего Кризиса
Шрифт:
— Помню.
— Я тогда утверждал, что это будет внутренний кризис власти. — напомнил Джек. — Так вот, похоже, что он назрел.
— Как вовремя! — сказал я. — Нам ко всему только Третьего Кризиса и не хватает. Для комплекта, так сказать.
— Ты понимаешь, о чем говоришь, Джек? — спросил Шо, слушавший нас разговор. — Это же измена!
— Причем на очень высоком уровне, — подтвердил Джек.
— Но зачем кому-то, пусть даже такому болвану, как Харди, уничтожать собственных агентов? — спросил я.
В наших беседах с Джеком я уподобляюсь стереотипному образу тупого и вечно нукающего, чтокающего и недогоняющего опера.
— Я
— А смысл всего этого? Полковник стар, он и так скоро уйдет.
— И Харди вряд ли станет первым претендентом на его место, — сказал Джек. — В случае же, если он лично разберется с угрозой, гребень победной волны прямиком внесет его в желанный кабинет.
— Ну, это уж слишком, знаешь ли…
— Возможно, что это и не Харди и план куда более тонок. У нас недостаточно данных для тщательного анализа ситуации. Вполне может быть, что Харди тоже подставляют.
Еще один поворот, еще одна смена курса.
Неумолимо летит время, унося с собой годы нашей жизни. И никаких следов присутствия Магистра. Либо все мы крупно ошибались по его поводу, либо он нашел для себя иные источники информации, пусть даже самый очевидный из них и был здесь.
Эфир безмолвствует.
Снова стеллажи и снова книги, на этот раз огромные фолианты, иллюстрированные многотомники, а не легкомысленные брошюрки, глянцевые журналы и тонкие газетенки. Все, что когда-либо происходило в Галактике, собрано в этих томах, хранящихся здесь в неисчислимом количестве.
— Рассмотрим последний пример, случай с Жаком, — продолжал Джек. — Охранник ведь попытался двинуть его прикладом по голове сразу по прибытии, и убедился, что перед ним голограмма. Что заставило его передумать? Перед ними не было ничего, кроме воздуха, и вдруг они ни с того ни с сего принялись в этот самый воздух палить. Причем, если бы Жака там не было, они бы запросто укокошили всех своих лидеров, которых призваны холить и лелеять. Почему же они открыли огонь? Как они узнали, что перед ними живой человек, а не его техновоплощение?
— Понятия не имею.
— А у меня есть кое-какие соображения, — сказал он, даже не спрашивая, хочу ли я, чтобы он ими поделился. — Я поговорил с ребятами, участвовавшими в планировании операции, и нарыл пару фактов. Зачем была нужна кодовая фраза? Акцию можно было спланировать настолько детально, что в ней не было бы необходимости. Но именно Харди ее просто навязал, прикрываясь дополнительным уровнем безопасности. Не для того ли, чтобы передать противной стороне, когда именно будет совершен переход и имеет смысл открывать огонь? Заметь, что охранники открыли стрельбу сразу после перемещения, прежде чем Жак успел сработать сам. Или, может быть, ты считаешь, что это тоже случайность и охранникам просто вздумалось немного порезвиться?
— У меня еще не было времени над этим подумать.
— Тогда подумай сейчас, — жестко закончил Джек.
— Я бы с радостью, — согласился ваш покорный слуга. — Но если ты помнишь, у нас здесь есть еще одно небольшое дельце, которое нам надо быстренько провернуть.
— Макс, я думаю, что Джек прав, — сказал Шо. — Все очень подозрительно.
— Еще бы не подозрительно. Семь смертей подряд! — подхватил Джек. Заставить разговорившегося Моргана замолчать можно только одним способом — пулей в голову. Причем в упор. И то не сразу подействует. —
— Клянусь отсутствующей бородой Полковника! — воскликнул я.
Все приведенные Джеком доводы были настолько очевидны, что только диву даешься, как мы махнули на них рукой, списав на горячку боя.
— Но есть еще кое-что. Ты знаешь, почему твой скафандр так сильно пострадал после взрыва торпеды и прямого попадания из вэкаэсовской винтовки, хотя, по идее, и не должен был? Потому что он был дефектный! Кто-то очень хотел, чтобы тебя застрелили на корабле! И выжил ты только чудом.
— Я заговоренный, — вяло отшутился я.
— В следующий раз они сделают на это допуск.
— Кто «они»?
Если Джек прав и гвардейцев действительно отстреливают по какому-то списку, составленному из пока неизвестных нам побуждений, и я в этот список занесен, мои шансы на выживание стремятся к нулю.
— Не знаю. Но в наших интересах выяснить это как можно быстрее.
— Стоп, — сказал я. — Как бы там ни было, все перемещения фиксируются Белом, и скрыть акцию такого масштаба невозможно. Все слишком легко вычислить.
— Ты забываешь про офицерский допуск, — сказал Джек. — Если капитан хочет, чтобы его операция осталась «черной», она проваливается в одноименную дыру, извлечь из которой ее может либо другой капитан, либо Полковник. А для этого они должны о ней знать.
— Значит, заговор капитанов?
— Или одного капитана. Слишком много на нас свалилось в последнее время, чтобы кто-то остановился и задумался, что происходит. Капитанов всего три, и если изменник один из них, то двое других могут быть слишком заняты, чтобы что-то заподозрить и вывести его на чистую воду. Лейтенанты же не обладают всей полнотой офицерского допуска.
— А почему не сам Полковник?
— Нет мотива. Ты сам говорил, он стар, устал и скоро уйдет на покой. Все, что ему надо, так это спокойно доработать свой срок. То, что происходит, подставляет в первую очередь самого Полковника.
— Но он может уйти в любой момент, — сказал Шо. — В тот, который посчитает наиболее подходящим.
— Не во время кризиса, — сказал Джек. — Иначе это будет слишком похоже на бегство с тонущего корабля.
Мы обследовали до конца еще один проход и свернули в следующий. Больше половины территории осмотрено. Конечно, если Магистр засек наше присутствие и перемещается в уже осмотренные нами районы, то при столь малом количестве задействованных агентов наши шансы найти его мизерны. Однако, планируя операцию, мы исходили из того, что Магистр не подозревает о наших способностях сыграть на его поле.