Хроника Третьего Кризиса

Мусаниф Сергей Сергеевич

— Понимаю, — протянул радушный хозяин.

Честно говоря, в заявление Луиса верилось с трудом. Если он и испытывал здесь какие-то неудобства, то очень успешно их скрывал.

Кононов вышел в соседнюю комнату и тут же вернулся с запотевшими стаканами, сунув их каждому из нас в руки. Я сделал глоток. Вода оказалась настолько холодной, что ломила зубы и сводила челюсти, но это было чертовски приятно по такой жаре. Как и свежий кондиционированный воздух помещения.

— К делу, — сказал Луис.

Сомнительную

честь вести переговоры я предоставил ему, поскольку он старше меня в два раза и превосходно умеет ладить с совершенно разными людьми, чего нельзя сказать обо мне. Я придерживаюсь агрессивного стиля общения и напропалую давлю на любого собеседника, а многие научные работники обладают слишком тонкой и чувствительной нервной системой, чтобы выдерживать долгие беседы в таком ключе. Разговаривать с преступниками куда проще: ты прешь напролом, и тебе наплевать, не заденешь ли ты их чувства и не наступишь ли на больную мозоль.

— Что у вас произошло?

— Сначала пропал охранник, Ковальский его фамилия. Мы хватились его только вчера утром, и я не могу сказать, когда это точно произошло. В смысле, когда он пропал. Предположительно, во время планового осмотра внешнего периметра…

Просто здорово. Чувак вышел прогуляться по незнакомой планете и не вернулся, а всем было по фигу. Никаких проверок постов и обязательного выхода на связь в оговоренные сроки. Когда всеми экспедициями руководили вояки из ВКС, порядка было гораздо больше, а жертв — на порядок меньше.

— Потом пропали двое техников, Лазарев и Клинт, — продолжал Кононов. — Это их трупы мы обнаружили сегодня утром, прежде чем отправить сигнал. Вчера также исчезли буфетчица и механик вентиляционных систем. Их фамилии…

— Понадобятся нам чуть позже, — перебил его Альварес. Профессиональной связи между убитыми и пропавшими не было, если они где-то и терлись в одном месте, то только в свободное от работы время. — Где сами трупы и как они выглядят?

— Тела в холодильнике, — ответил доктор. — Что касается их внешнего вида, то он просто ужасен. Хотите посмотреть?

По идее, туда мы должны были бежать в первую очередь. Альварес уже хотел ответить утвердительно, но тут мне в голову пришла мысль, которая меня самого неприятно кольнула.

— Не происходило ли в последнее время на станции и за ее пределами чего-то необычного? Я имею в виду — незадолго до начала смертей и исчезновений.

— Что вы имеете в виду?

— Все. Природные события, космические знамения, видение у кого-то из персонала, атмосферные явления, неожиданные открытия и прозрения…

— Такого я не припомню, — удивленно уставился на меня доктор Кононов. Наверное, подумал, что я перегрелся. — А какое отношение это может иметь к…

— Непосредственное, доктор, так что вспоминайте. Напряженное выражение его лица

должно было свидетельствовать о работе мысли, но, пытаясь припомнить все события и вычленить из них что-то полезное, доктор выглядел растерянным.

— Нет, вроде бы ничего такого…

— Подумайте еще, — сказал я. — Хотите, я даже подскажу вам, что это могло быть. Недели две-три назад никакие метеориты на континенте не падали?

— Метеориты? Упал один, совсем недавно, но тут неподалеку метеоритный поток, и в этом нет ничего необычного…

Доктор явно не придавал этому никакого значения. Зато Луис сразу напрягся. Текут ли наши с ним мысли в одном направлении?

— Где именно он упал? — быстро спросил Альварес. — И когда?

— Примерно с неделю назад, — доктор пробежался пальцами по клавиатуре. — За шесть дней до первого исчезновения.

— Далеко отсюда?

— Нет, километрах в пяти, но он был маленький и не доставил проблем. Даже землетрясения не было. У меня есть точные координаты…

Пять километров и шесть дней. Много это или мало? Или как раз достаточно?

— Что думаешь, Макс?

— Думаю, что пришла пора глянуть на трупы. Стандартный походный морг, находящийся двумя этажами ниже, практически пустовал. Кроме наших двоих жмуриков, больше клиентов не наблюдалось. Доктор указал нам ячейки, в которых находились тела, но сам остался в стороне. Видать, предстоящее зрелище ранило его впечатлительную душу.

Впрочем, я несправедлив к бедному доктору. В том, что по характеру своей работы мы привыкли иметь дело с покойниками, не было ничего хорошего, и гордиться этим не стоило. А когда я увидел тела, то понял чувства доктора. Мне и самому стало нехорошо.

Трупы выглядели один другого кошмарнее. У первого не было ноги, лицо наполовину объедено, все в замороженной крови и какой-то слизи. На лице второго застыла гримаса ужаса, на руке не хватало нескольких пальцев. До кучи оба тела были выпотрошены. Альварес натянул хирургические перчатки и перевернул трупы на живот, указав мне на небольшие, меньше сантиметра диаметром, дырочки, наличествующие на каждой спине чуть ниже лопаток.

Я называю это подтверждением самых худших подозрений.

Жало, нанесшее смертельный удар, предшествующий потрошению.

Самое бы время связаться с базой и вызвать подкрепление, однако Альварес предпочитал убедиться до конца и исключить всякую возможность ошибки. Так что мы вернулись в пентхаус, и мой напарник потребовал от руководителя станции координаты падения метеорита с точностью до полуметра.

Пока Луис читал компьютерные данные со спутника, ваш покорный слуга выяснял еще кое-какие подробности.

— Насколько я понимаю, поиски, в которых задействован весь персонал базы, проходят далеко за периметром?