Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 1
Шрифт:
– Нет, серьезно, – возразил я. – Мне с этого никакой пользы. Эта наша грызня только сердит магистров, и все.
– «Сердит» – это мягко сказано, – сухо заметил Манет. – Я бы выразился точнее.
– А по-моему, ты ему задолжал! – сказал Сим, гневно сверкая глазами. – И к тому же вряд ли тебя обвинят в «поведении, не подобающем члену арканума» только за то, что ты споешь какую-то песенку!
– Нет, конечно, – сказал Манет. – Просто повысят ему плату, и дело с концом.
– Как? – воскликнул Симмон. – Но они
Манет гулко фыркнул в кружку.
– Собеседование – всего лишь часть игры. Из тебя выдоят лишку, если ты можешь себе это позволить. И если ты доставляешь им лишние хлопоты – тоже.
Он серьезно взглянул на меня.
– И тебе на этот раз влетит сразу с двух сторон. Сколько раз ты побывал на рогах за последнюю четверть?
– Дважды, – признался я. – Но во второй раз я на самом деле был ни в чем не виноват!
– Ну да, конечно! – Манет посмотрел на меня в упор. – Именно поэтому тебя связали и высекли? Потому что ты был ни в чем не виноват?
Я неловко поерзал на стуле, чувствуя, как тянут полузажившие шрамы вдоль спины.
– Ну, почти не виноват, – поправился я.
Манет пожал плечами, отметая мое возражение в сторону.
– Дело даже не в том, виноват ты или нет. Дерево не виновато в том, что случилась гроза, но каждый дурак знает, куда ударит молния.
Вилем серьезно кивнул:
– Ну да, как у нас говорят: самый длинный гвоздь забьют первым.
Он нахмурился.
– На сиарском это звучит лучше…
Сим явно встревожился.
– Но все равно же львиная доля назначенной платы зависит от результатов экзамена?
Судя по его тону, Сим даже не задумывался о том, что в уравнение может входить личная неприязнь или политика.
– По большей части – да, – признал Манет. – Однако же каждый из магистров сам решает, какие вопросы задать, и результат зависит от каждого из них.
Он принялся загибать пальцы.
– Хемме тебя не любит, а когда речь идет о неприязни, он может унести вдвое больше собственного веса. Лоррену ты сам не угодил, и так оно с тех пор и идет. Ты вечно во что-то влипаешь. В конце прошлой четверти ты пропустил почти целый оборот занятий. Причем не предупредил заранее и не объяснился потом.
Он многозначительно взглянул на меня.
Я потупился, болезненно сознавая, что в числе пропущенных занятий была моя учеба в артефактной под руководством Манета.
После паузы Манет пожал плечами и продолжал:
– А главное, на этот раз тебя будут экзаменовать как ре-лара. Чем выше ранг, тем выше плата. Собственно, поэтому я до сих пор и хожу в э-лирах.
Он пристально взглянул на меня.
– Хочешь, угадаю? Тебе очень повезет, если тебе назначат меньше десяти талантов.
– Десять талантов! – Сим втянул воздух сквозь зубы и сочувственно
– Увы, совсем не куча, – вздохнул я.
– Ну как же? – удивился Сим. – После того как Амброз разбил твою лютню, магистры оштрафовали его почти на двадцать талантов. Куда же ты девал такие деньги?
Я посмотрел вниз и бережно потрогал ногой футляр с лютней.
– На новую лютню? – в ужасе переспросил Сим. – Целых двадцать талантов? Да ты знаешь, что можно купить на двадцать талантов?
– Лютню? – предположил Вилем.
– Я даже не думал, что инструмент может стоить таких денег! – признался Симмон.
– Еще и не таких денег, – сказал Манет. – Инструменты ведь все равно что лошади.
На этом месте в разговоре произошла заминка. Вилем с Симом непонимающе уставились на Манета.
Я расхохотался.
– Да, это удачное сравнение!
Манет кивнул с умным видом.
– Понимаете, лошади бывают разные. Можно купить заезженную старую клячу меньше чем за талант. А можно – вольдера с красивым ходом за сорок.
– Ну да, как же! – хмыкнул Вил. – Чистокровный вольдер дороже стоит!
Манет улыбнулся.
– Вот именно. Сколько бы денег ни стоила самая дорогая лошадь, какую вы знаете, ровно столько же может стоить хорошая арфа или скрипка.
Симмон, похоже, был ошеломлен.
– Но мой отец как-то раз уплатил за кепсанского рысака двести пятьдесят чистыми!
Я повернулся и указал пальцем:
– Видишь вон того блондина? Так его мандолина стоит вдвое дороже.
– Но-о… – протянул Симмон. – Но у лошадей же родословная! От нее можно получить жеребенка и продать его…
– У этой мандолины тоже родословная, – возразил я. – Она работы самого Антрессора. На ней играют уже сто пятьдесят лет.
Я смотрел, как Сим переваривает информацию, обводя взглядом все инструменты в зале.
– И все равно, – сказал Сим, – двадцать талантов…
Он покачал головой:
– Ну что тебе стоило подождать до экзаменов? А потом уж ты мог бы потратить на лютню то, что останется!
– Мне нужна была лютня, чтобы играть у Анкера, – объяснил я. – У меня там комната и бесплатный стол. Если не играть, негде будет жить.
Это была правда, но не вся правда. Конечно, если бы я объяснил, в чем дело, Анкер сделал бы мне поблажку. Но если бы я стал ждать, мне бы почти два оборота пришлось прожить без лютни. Все равно что без ноги или без зуба. Все равно что прожить два оборота с зашитым ртом. Это было немыслимо.
– И потом, я не все потратил на лютню, – сказал я. – У меня были и другие расходы.
Собственно, я расплатился с гелет, у которой занимал деньги. На это ушло шесть талантов, однако, рассчитавшись с Деви, я почувствовал себя так, словно с груди у меня сняли тяжеленный груз.