Хроника времен Василия Сталина
Шрифт:
В конце месяца налеты противника проводились почти непрерывно — и днем и ночью. Четырежды воз душная тревога объявлялась 28 октября. В ноябре немцы совершили еще 41 налет на Москву. Из них 24 ночью и 17 днем. На пятый день после парада в честь 24-й годовщины Великого Октября бомбардировщики противника еще раз нанесли удар по зданию ЦК партии. Долго длился пожар на Старой площади — больше недели. Пожарные сквозь пламя и дым выносили из здания ЦК раненых, пострадавших от взрыва мощной фугасной бомбы.
Совинформбюро о таком помалкивало — так ли это важно для правительственного агентства, какие-то пожары… В их сводках говорилось, что немецкие летчики, «рассеянные и деморализованные» огнем наших зениток, бросали бомбы в леса
Бывший командующий Московским фронтом противовоздушной обороны генерал-полковник артиллерии Д. А. Журавлев остался невысокого мнения о противнике, с которым пришлось сражаться в небе Москвы в течение долгих месяцев. Спустя годы Даниил Арсентьевич отметит, что «в целом вражеская авиация действовала шаблонно». На его взгляд, высшее немецко-фашистское командование допускало серьезные просчеты в планировании воздушных операций, а у командиров эскадр отсутствовала инициатива… Правда, генерал признает, что немецкие летчики умело прибегали к различным хитроумным уловкам. «Несколько раз, — замечает он, — мы фиксировали такой прием: самолеты противника на большой высоте проходили линию фронта и, приблизившись к зоне огня зенитной артиллерии, выключали моторы. Они планировали на город и внезапно сбрасывали бомбы, а потом пытались на форсированном режиме снова набрать высоту и выйти из зоны огня». Бывший командующий припомнит и то, как эшелоны гитлеровских бомбардировщиков летали на различных высотах. Одна группа идет ниже, имитируя прорыв к городу сквозь заградительный огонь, а в это время другая группа — из верхнего яруса — пытается миновать зенитный заслон.
Однако ведь только пытались выйти… пытались миновать…
А если по существу?
Известно, например, как удачно немцы применяли маневр авиационными группировками. Делалось это вполне разумно. Километрах в 7—10 от линии фронта противник оборудовал площадки подскока. Когда бомбардировщики шли на задание, то на подходе к этим площадкам поднимались истребители Ме-109 и сопровождали эскадры до цели. Работали с площадок подскока и самолеты-разведчики типа «Хейнкель-126».
Известны были и так называемые «звездные налеты» противника, когда бомбардировщики в зону зенитной артиллерии входили с двух, трех, а то и с четырех направлений. Пробиваясь к цели, курсы для них немцы старались прокладывать по районам, где не было световых прожекторных полей.
Столичной противовоздушной обороне известно просто цирковое исполнение ряда боевых вылетов противника. Рассказывают, в октябре сорок первого над Подольском появился наш самолет. Ну, летит и летит. И вдруг как ахнет по нашей-то зенитной батарее!.. Это немцы летали так с целью разведки и попутного бомбометания. Еще восемь подобных случаев было зафиксировано в те дни.
А в ночь на 31 марта, уже под занавес неудавшейся наступательной операции «Тайфун», восьмерка бомбардировщиков противника пристроилась к нашим самолетам, возвращавшимся с боевого задания, и преспокойно долетела с ними до самой Москвы — хорошо, зенитчики спохватились да вовремя отогнали их. Один только и прорвался к городу.
Когда фронт приблизился к столице, немцы стали применять тактику «изнурения сил». Это совсем просто: подойдет один самолет или мелкая группа бомбардировщиков к зоне зенитной артиллерии и ходят на большой высоте, и ходят… Снаряды от зениток там не шибко-то страшны, а вот зенитчики в постоянном напряжении: что у тех, которые в «юнкерсе», на уме?.. Один полетает — на смену другой подходит…
«Мы нервничали, расходовали поначалу большое количество боеприпасов», — признает бывший командующий Московским фронтом противовоздушной обороны.
Еще бы! Целый корпус ПВО на Круглосуточную вахту поставить!..
Кстати, в июле сорок первого в зоне Московского
У нас же в начале октября, как пишет один из участников воздушных сражений под Москвой А. Г. Федоров, при отражении массированных танковых атак противника иногда нарушалось взаимодействие авиации с сухопутными войсками. Авиационные штабы нередко теряли связь с общевойсковыми штабами. В отдельных случаях это приводило к тому, что усилия авиации использовались не для ударов по главной группировке противника, а по второстепенным и даже случайным целям. Сигналы взаимного опознавания подчас не разрабатывались. Были случаи, когда авиация действовала, не имея полных данных о расположении своих войск и противника на переднем крае.
Были случаи… в отдельных случаях… В отдельных магазинах нет «отдельной» колбасы! Как же мы натренировались обволакивать правду этаким дымком лукавства. Шерсть в драке летит, а тут: «в отдельных случаях»…
И все-таки правду не скроешь. Федоров же и пишет:
«Перед началом наступления вражеская авиация активно действовала по штабам, командным пунктам и войскам на поле боя. Так, 2 октября 18 бомбардировщиков Ю-88 с пикирования двумя заходами бомбардировали командный пункт Западного фронта возле станции Касня. Несмотря на сильное противодействие зенитной артиллерии и крупнокалиберных пулеметов, точность бомбометания была довольно высокой. Прямые попадания в здания парализовали связь и вывели из строя значительное число личного состава служб штаба фронта. Видимо, предполагая наличие на командном пункте блиндажей, экипажи применяли бомбы не только малого и среднего калибра, но и крупного, весом 1 т и более.
16 октября 26 самолетов Ю-87 под прикрытием истребителей бомбардировали Ново-Петровское и сосредоточение наших войск в этом районе. 22 октября до 100 самолетов До-215 и Ю-88 в сопровождении истребителей Me-109 дважды атаковали войска Западного фронта в районе Дорохово. 6 ноября 63 самолета До-215 и Ю-88 трижды бомбардировали наши объекты в районе Серпухова.
С ухудшением метеорологических условий противник продолжал одиночными экипажами бомбардировать и обстреливать наши войска с горизонтального полета с малых высот».
Так вот и было. В отдельных случаях…
С января 1942 года налеты гитлеровской авиации на Москву стали реже, но еще продолжались. Около 3000 пожаров, 3000 очагов поражения, более 1000 завалов удалось ликвидировать, потушить и обезвредить защитникам столицы по апрель сорок второго с того памятного июльского налета, когда москвичи услышали щемящие душу слова: «Граждане, воздушная тревога!..»
Завершу эту главу рассказом о том, как отмечалась 24-я годовщина Октября.
Торжественное заседание Моссовета в канун праздника обычно проводилось в Большом театре. Но в тот раз партийные и советские работники, рабочие и военные собрались на станции метро «Маяковская». Подошел поезд метрополитена, на платформу вышли руководители партии и правительства, и в 19 часов 30 минут начался доклад.
Две недели назад в городе было введено осадное положение. Враг стоял всего в 60 километрах от Москвы, кое-где и ближе. А в подземелье метро Сталин говорил о войне. Он подчеркнул, что планы молниеносной войны у противника провалились. Немцы просчитались: они надеялись, что Англия и Америка выступят против России вместе с Германией. Но этого не произошло.
Говорил о том, что немцы рассчитывали опрокинуть Советские вооруженные силы, после чего они беспрепятственно дошли бы до Урала. Но Красная Армия вела освободительную войну, и в этом ее моральное преимущество. Кроме того, немцы сражались на вражеской территории, вдали от своих баз снабжения.