Хроника

Саксон Анналист

^bСвятой памяти Годехард, епископ Хильдесхайма, чувствуя приближение своего конца, с величайшим волнением ожидал святейших дней 40-дневного поста; чудесным образом проведя их телесно, будто вне тела, он, с трудом собравшись с силами, дотянул до священной Пасхи. Но и Вербное воскресенье³, вечерю Господню и праздник Воскресения Христова он, прилагая крайние усилия, провел, исполняя обычные обязанности епископа; так, всю Пасхальную неделю он согласно обычному благочестию посещал верующих по окрестным селениям с наставлениями, а также всенародно объявлял, что ликует вместе с ними, сопричастный общей радости, и пирует на Вознесение Господне⁴, как велел Бог. После белых дней он вместе со своим племянником, аббатом Ратмундом, пришел в Аденштедт⁵ и, не имея более сил сопротивляться болезни, слег. Узнав об этом, приор и декан вместе со старшими [братьями] пришли его навестить. Тот вверил себя их молитвам, предсказал им день и час своей смерти, а также порядок похорон и место погребения, как и случилось в действительности, и отпустил их, удивленных и смущенных [его словами]. Затем, когда лихорадка усилилась, его перенесли в Хольтхаузен, где было изобилие жилых строений, достаточное для

стекавшихся отовсюду толп. Там среди множества духовенства и народа к нему пришла госпожа Софья, аббатиса Гандерсхайма; удалив толпу народа, она в присутствии духовенства сначала призналась в своем пустом упрямстве против блаженного мужа, а затем хотела обещать должное удовлетворение, но тот сказал: «Госпожа, - говорит, - во имя Бога, помолчите еще немного, пока не соберемся мы на праздник св. Марии; тогда и пообещаете». Она же, как казалось всем, считала, что конец его наступит гораздо раньше, а потому, в сильном страхе от его слов, сказала: «О, если бы, дорогой отец, ваша жизнь продлилась столь долго, до этого времени». Тогда он, собравшись с силами и долго оглядывая всех, сказал: «Во власти Бога и жизнь наша, и смерть; но во имя истины, которая есть Бог, говорю, что на празднике св. Марии мы точно будем вместе там, где захочет Бог, и побеседуем перед справедливым судьей о наших разногласиях». Сказав это, он закрыл глаза и замолчал. По прошествии недели, когда силы уже совсем оставили его тело, аббат и прочие братья помазали его святым елеем и, как он и предсказывал, отнесли в канун Вознесения Господня на гору св. Маврикия. Там посреди ночи, когда утренняя служба подходила к концу и дошли уже до псалма: «Благословил Господь Бог Израиль», святой муж, пребывая в агонии, с трудом открыл глаза и, когда духовенство пело: «Освети тех, кто в темноте и мраке ночи сидят», сказал: « Чтобы направить ноги наши на дорогу мира». Когда хор пропел: «Восхожу к отцу моему»⁶, стоявшие рядом подняли его с постели и блаженная душа его отлетела от будто уснувшего тела. Тело его, как он и предсказывал, было доставлено в монастырь св. Михаила, затем - в [монастырь] св. Андрея и, наконец, -в соборную церковь, где с должным почетом погребено.^{b c}Он в своей вотчине Хильдесхайме, когда старая церковь, которую там соорудил епископ Отвин, рухнула, построил прекрасный монастырь в честь Вознесения Христова. В нем он собрал очень многих клириков, весьма сведущих в тонкостях писания и в живописи, и предоставил им из своих доходов в достаточном количестве необходимую пищу и одежду. По вине грешников этот монастырь сгорел в результате пожара, община распалась, а собранные там полезные вещи были растащены.^{c a}Его место занял господин Титмар⁷, королевский капеллан, муж деятельный во всех - и духовных, и светских - делах; 20 августа Бардо, митрополит Майнцский, рукоположил его в Лорше.^{a c}Он решил намного увеличить доходы своей церкви и обильную усладу братии, но, отягощенный грехами, не смог это исполнить. Все же он увеличил ежедневную пребенду братии, а также подарил ей поместье в селении под названием Вангерда, которое приобрел священник Вальберт;^c он подарил также сияющую золотом и серебром корону, висящую перед главным алтарем.

^aВ этом году, 23 апреля, внезапно умер Лиудольф⁸, граф^a Саксонский, сын Бруно Брауншвейгского и императрицы Гизелы, [доставив] этим великую печаль своим землякам. ^aЕго брат Герман⁹, герцог Швабии^a, сын герцога Эрнста и названной императрицы Гизелы, участвуя в походе императора в Римские пределы, ^aбыл поражен внезапной болезнью и тоже ушел из этой жизни 16 июня, оплаканный всеми добрыми людьми.^a Они оба были пасынками императора Конрада, братьями короля Генриха по его матери - императрице. Лиудольф имел от графини Гертруды Бруно, который был убит возле деревни Ниендорф¹⁰, и господина маркграфа Экберта.

^aВ том же году, 18 июля, из этого мира ушла благородная королева Гунхильда. Ее преждевременная смерть огорчила многих людей всякого звания по всей империи. 25 апреля умер пфальцграф Зигфрид¹¹, брат Бруно, епископа Минденского, и был погребен в Виммельбурге¹².^{a d}Умер Стефан, благочестивый король Венгрии;^d он вместе со всем своим народом обратился к вере Христовой. Крестил его св. Адальберт, епископ и мученик, а мать его, по имени Гизела¹³, была сестрой Генриха, императора Бамбергского.

A.1039

1039 г. ^a Рождество Господне император достойно справил в Госларе, приняв нижайшие поздравления князей. ^a В день праздника, когда ожидали, что он в королевском наряде пойдет к мессе, присутствующим - страшно и сказать - пришлось с 3-го до 6-го часа со страхом и удивлением наблюдать необычное и страшное столкновение облаков. ^a Там же он принял и послов всех прилегающих стран с уплатой положенной дани ради увеличения своего величия и отпустил их с миром, одарив, как они того желали, своей милостью и множеством прочих вещей, соответствующих императорской щедрости. Там, среди прочих указов и установлений, он велел Бруно, епископу Миндена, вопреки его желанию, отстранить аббатису Мёлленбека Альбераду от аббатства в Вунсторфе; все же после Пасхи этот епископ велел ей - то ли добровольно, то ли вынужденно - отказаться от этой должности. ^a

1039 г.
– ----

1039

г.

^a-a Хильдесх. анналы, 1039.

^b-b «Жизнь Годехарда».

^c-c Эккехард, 1039.

^d-d Козьма Пражский, II, 2-7.

– ---

^bГоспожа Софья, почтенной памяти аббатиса Гандерсхайма, умерла за 3 дня до очищения св. Марии¹; так Бог ясно исполнил пророчество св. Годехарда.^{b a}Ее сестра Адельгейда, аббатиса Кведлинбурга,^a несмотря на сопротивление императора, - он, пока был жив, противился этому, - но с разрешения его сына Генриха, ^aнаследовала ей в Господе, а аббатство Эссен получила Феофано², [их] любимая племянница. Когда аббатиса Софья умерла, Титмар, епископ Хильдесхайма, велел вернуть в свою собственность десятины с Гандерсхайма и окрестных селений, которые та держала в качестве лена от прежних епископов; этому путем пустых ухищрений воспротивилась приор Бецока вместе со своими сторонницами. Когда пришла аббатиса, он лично своей епископской властью опять потребовал эти десятины и получил их от графа Кристиана, фогта этой церкви; упрочив обладание ими за собой и своей церковью, он в присутствии Германа, архиепископа Кёльнского, а также бесчисленной толпы духовенства и народа опять предоставил их этому алтарю и аббатисе за ту службу и тот ценз, который установил там блаженный епископ Бернвард.

Император провел очищение св. Марии³ в Алыптедте, а затем, пройдя кратчайшим путем по восточной Саксонии и уладив тамошние дела, направился в Нимвеген; там, страдая подагрой, он находился во время 40-дневного поста, св. Пасхи⁴ и Вознесения Господня⁵. Оттуда он ради празднования Троицы⁶ пришел в Утрехт и с величайшей радостью, то есть выступая повсюду в украшении королевского великолепия, провел там святой день. Но на следующий день, 4 июня, в 6-м часу дня, сев за стол, чтобы подкрепиться, он был поражен внезапной слабостью и, едва успев сделать исповедь, к несчастью, испустил дух.

О, тайные суждения промысла Божьего, одновременно и удивляющие, и устрашающие! Ведь еще вчера он, король и повелитель мира, в великой радости светского великолепия шествовал, увенчанный короной, а на следующий день, вступив на путь всякой плоти, скончался, став прахом и пищей для червей; все же мы надеемся, что за все, в чем погрешил он во плоти, церковь выступит в защиту его души. Но, как сказал некто: «О, не ведающие судьбы своей сердца людские!». Однако мы сказали бы еще вернее: «О, суровые и бесчувственные сердца рода человеческого!». Ибо, хоть с этим мужем угасли рассудок и доблесть почти всего мира, никто не плакал о его столь внезапной и столь грозящей опасностью смерти.^a

В этом году умерли епископы Эйльберт⁷ Фрайзингенский, Рейнольд⁸ Шпейерский, Ламберт⁹ Верденский и многие другие знатные люди. ^aКонрад, герцог Каринтии, двоюродный брат императора Конрада, долгое время страдавший от желтухи, 20 июля был унесен внезапной смертью. В тот же день умер почтенной памяти Рихард, аббат Фульденский; ему наследовал юный Сигехард¹⁰, воспитанный им мудро и по уставу.^a

^c22 августа произошло солнечное затмение.^c

В это время Казимир¹¹, сын польского князя Мешко, вернулся на родину, охотно был принят поляками и, взяв в жены дочь¹² короля Руси, произвел на свет двух сыновей - Владислава¹³ и Болеслава¹⁴. ^dКогда он умер, а сыновья его были еще детьми, князь Чехии Бржетислав не упустил представившийся случай нанести вред своим врагам, вернее, отомстить за те обиды, которые некогда причинил чехам князь Мешко. Собрав чехов, он вступил в польскую землю, лишенную князя, и, как нарастающая буря, разорял резней, грабежом и пожаром деревни, силой врывался в укрепления. Вступив в Краков, их главный город, он до основания разорил его и вывез старинные богатства, собранные еще древними князьями. Подобным же образом предал он огню и прочие города. Когда он пришел к замку Гедеч, то переправил горожан и крестьян, сбежавшихся туда, в Чехию согласно их просьбе и со всем их добром; и дал им часть леса под названием Кринин; назначив одного из их среды префектом над ними, он предписал, чтобы как они, так и их потомки вечно жили по тем законам, которые они имели в Польше; и по названию города, из которого они прибыли, их до сих пор называют гедчанами.

Затем [чехи] пришли к [польской] митрополии Гнезно, расположенному недалеко от названного города; [Гнезно] был хорошо укреплен природой местности и стенами, но легко доступен из-за малого числа его жителей. Там тогда в базилике св. Богородицы Марии покоилось тело святейшего мученика Адальберта. Как только чехи без боя овладели городом, они с радостью вступили на порог церкви и, пренебрегая всей добычей, просили выдать им только его драгоценные мощи. Епископ Север, видя их безрассудство и чувствуя, что они готовы творить все дозволенное и недозволенное, обратился к ним с такой речью: «Братья [мои] и сыны! Не так легко это, как кажется, чтобы кто-либо из смертных столь необдуманно дерзнул коснуться святого тела. Ибо я боюсь, как бы не были мы наказаны потерей рассудка, еле-нотой или повреждением членов, если безрассудно дерзнем так поступить. Поэтому в течение трех дней соблюдайте пост, покайтесь в своих грехах, отрекитесь от всех кощунственных оскорблений, которые претерпел от вас блаженный Адальберт, и от всего сердца обещайте не делать этого впредь. И я надеюсь, что по милосердию Бога и нашего покровителя св. Адальберта мы не лишимся надежды на исполнение нашей просьбы, если останемся преданными вере и молитве». Однако слова епископа показались им безрассудными и, так как святое тело лежало за алтарем, возле стены и его нельзя было достать иначе, как только разрушив алтарь, то нечестивые руки и дикое безумие совершили это. Но и во время этого безрассудного дела не миновала их месть Божья, ибо в течение почти трех часов они стояли, лишенные чувств, пока при поддержке милости Божьей они не вернулись вновь в прежнее состояние. Тогда, хоть и поздно, движимые раскаянием выполнили они повеления епископа, в течение трех дней постились и просили о прощении.