Хроники ада
Шрифт:
Варнаков искоса взглянул на Михаила, потом молча кивнул.
– Что с ней?
– Умерла.
– Вот как… получается, что все-таки знакомая?
Колян снова кивнул.
– Сочувствую… – Стеблов, для приличия, сделал паузу, но тут же деловито продолжил расспросы: – Близкая знакомая?
– Вроде того. Знал когда-то.
– И что теперь? Родные-то ее в курсе?
– Родные? Вряд ли… – Варнаков задумчиво посмотрел на Михаила. – Ладно, если тебе и впрямь делать нечего – подбрось к ее отцу на Школьную. Это на северо-западе, частный сектор. Почти у границы
– Понимаю. Садись, поехали. А мать у нее где?
– Умерла.
Когда машина тронулась, Стеблов спросил:
– Как ее хоть звали? Я не из праздного любопытства, она ведь кем-то вроде свидетеля была…
Лицо Варнакова напряглось.
– Вафидой звали, – выдавил глухо. – Вафида Нагаева. Моя бывшая невеста. Раз уж ты такой нелюбопытный. Только ты пока об этом молчи, ладно? Если Зайцев прознает, то вони не оберешься.
– Это верно. Ты ему должен был еще вчера об этом доложить. Но он все равно прознает. Ведь отец придет в морг забирать труп, верно? Значит, проведут опознание. И если она твоя бывшая невеста, то факт вашего знакомства обязательно всплывет.
– Возможно, что и не всплывет. Короче, надо сначала с Нагаевым поговорить.
Стеблов с недоумением покосился на собеседника.
– Хочешь, чтобы она прошла как неопознанный труп? Вряд ли отец на подобное согласится. Дочь, как без похорон?
– Тут все не так просто. Но это долго объяснять.
– А ты коротко. По сути.
Варнаков откликнулся не сразу. Сидел, откинувшись на подголовник, и молчал.
– Ладно. Но только по сути. Я считал, что Вафида погибла. В июне прошлого года, во время Скачка. Тогда около Сельской как раз ежегодный рок-фестиваль «Посещение» проходил. Вот Вафида там и оттягивалась вместе с приятелями-экстремалами. Я с ней к тому времени уже давно не общался. Расстались мы к тому времени. Мне об этом позже Равиль Салихович рассказал, отец ее. Короче, пропала она во время Скачка…
Там тогда несколько тысяч человек пропали, почти все, кто на фестивале тусовался. Трупа Вафиды, правда, никто не видел. Но ведь эти трупы никто толком и не ищет. По закону считается, если был на территории, попавшей под Скачок, и не вернулся – значит, погиб. Достаточно показаний свидетелей. А она не вернулась. Но в районе Лебедевки, практически в черте села, у мостика через Петушиху обнаружили «Ладу» ее друзей, – с которыми она и отправилась на фестиваль. Кто-то из поисковиков позже наткнулся. В машине остались документы, в том числе лежала сумочка Вафиды с ее мобильным.
– Погоди, – сказал Стеблов. – Но как они очутились в Лебедевке? Я в вашей географии, конечно, не очень силен, но Сельская, она ведь ближе к Бердску. Верно?
– Верно. Да не знаю я, почему они там очутились. Может быть, в Искитим возвращались. Важно, что ее знакомые тоже сгинули с концами – ни ответа, ни привета.
– Теперь понятнее. Значит, ты считал, что она погибла. И ничего о ней с той поры не слышал. Так?
– Так.
– И сообщил тебе о гибели отец. А она, выходит, осталась жива? Вот сейчас объявилась?
– Да.
– А
– Именно об этом я и хочу с ним поговорить, – глядя перед собой, мрачно произнес Колян…
Около дома Нагаева на обочине стоял автомобиль «ауди».
– Рули до угла квартала и там тормози, – велел Варнаков, когда они уже проехали мимо. – Вон там, у столба.
Стеблов подъехал к указанному месту и заглушил двигатель. Колян приоткрыл дверцу, но вылезать не стал. Словно бы задумался.
– Собираешься с моральными силами? – спросил Михаил.
– Вроде того… вон видишь сзади тачку?
Стеблов, не оборачиваясь, посмотрел в зеркальце заднего вида:
– Вижу. «Ауди» вроде.
– Она у дома Нагаева стоит.
– Так дом там?.. Хочешь сказать, у Нагаева гости?
– Угу.
После паузы Михаил произнес:
– Знаешь, Колян, ты рожай скорей. Либо мы вместе, либо действуй в одиночку.
– Ты на что намекаешь?
– На то, что ты постоянно темнишь. Я уже видел эту синюю тачку – около больницы. Так что кое о чем догадываюсь. Но ты знаешь больше меня. Так не пойдет. Либо мы вместе…
– А мы вместе?
– Пока – да. Дальнейшее зависит от обстоятельств. Я тоже к этой истории причастен. Не так, конечно, как ты. Но не люблю загадок и всяких там непонятных совпадений. Ты не забывай, что вчера Игоря убили. А мы под раздачу попали. Получается, что я теперь скрываю информацию, важную для следствия. И мне хочется понять, для чего я это делаю.
– Ты уверен, что хочешь? – с напряжением спросил Варнаков.
– Уверен. Я же сказал, что не люблю загадок. А еще не люблю, когда в меня стреляют неизвестные. Ведь вчера на Чайковского в меня тоже стреляли. И тоже могли хлопнуть, как Матющенко. Из-за чего? Так мы напарники или нет?
– Ну ладно. Если уж так дело поворачивается… Короче, этот крутой и навороченный темно-синий кроссовер «Ауди Кью пять» принадлежит капитану Сидоренко из спецотдела по артефактам. Эта модель чуть ли не единственная в Искитиме, по крайней мере именно такого цвета. Сидоренко – гнилой тип, якшается с местными братками. И вот как раз его я встретил сегодня у входа в больницу. Более того, я точно знаю, что он там собирал информацию о Вафиде. Даже в морг заходил, чтобы осмотреть тело. Мне санитар сказал. Теперь ты знаешь практически все, что знаю я. Ну разве что за исключением каких-то моих личных дел. Твои выводы?
– Так сразу и выводы? – Михаил побарабанил пальцами по рулю. – А что тебе удалось выяснить в больнице?
– Почти ничего. Кроме того, что Вафида просила что-то передать отцу. То ли просила, то ли в бреду бормотала.
– Негусто. Но один вывод очевиден. То, что Сидоренко из больницы сразу отправился к Нагаеву, не может быть совпадением. Следовательно, он по каким-то причинам догадался, что Нагаев – отец Вафиды. Вернее, он догадался, что Вафида – дочь Нагаева.
– Нельзя исключать, что он и раньше знал, кто такая Вафида и кто ее отец, – сказал Колян. – И, узнав о смерти Вафиды, решил навестить ее отца.