Хроники ада
Шрифт:
– Значит, змеиный хвост?
– Намекаешь на тему змеи? Да я уже думал об этом. Даже медицинскую эмблему вспоминал – чашу со змеей. Гулия ведь у меня медиком была по образованию. Только не нахожу я здесь ключа. Линию кладбища мы отработали… ну не выкапывать же гроб? Нет, Коля, это ложный след.
Варнаков с силой воткнул нож в землю.
– Да, похоже на то. Ладно, хоть заодно часть травы выпололи.
Он злился и на старика, и на Стеблова, но, в первую очередь, на себя. Как он мог повестись на эту дурацкую затею с кладбищем? Вафида, конечно, была девушка с богатой фантазией, но тут уж очень
Зачесалось запястье под браслетом. Колян посмотрел на грязные, выпачканные в земле ладони и тихо матюкнулся. Бляха-муха! Словно картошку выкапывал.
– Гуки в гогу и не деггаться! – скомандовал со спины чей-то картавый голос. – Погешу на месте.
Варнаков замер – не столько от испуга, сколько от неожиданности. Рядом сдавленно кашлянул Нагаев.
– Тихо! – взвизгнул тот же голос. Его обладатель явно пытался выглядеть крутым, но голос выдавал неуверенность. – Стагик, ты тоже встал. И гуки за голову, кому сказал, мать вашу!
– Они, наверное, оглохли, – произнес второй голос. В отличие от первого, тембр был низким и сиплым. – Или обосрались на хер, гробокопатели хреновы. Эй, в кепке, тебе три раза повторять?
Последняя реплика относилась к Варнакову. Он перед поездкой нацепил на голову летнюю кепочку Закира с пластиковым солнцезащитным козырьком, взяв ее с полки гардероба. Так, на всякий случай надел для дополнительной конспирации.
Колян покосился на нож, воткнутый в землю почти рядом с правой ногой. Если бы продолжал сидеть на корточках, то мог бы дотянуться до ножа. Но он уже успел подняться и распрямить ноги. Да и перцев за спиной не меньше двух. И если оба с «пушками», то затея с ножом обречена на провал.
Варнаков медленно, демонстративно растопырив пальцы, вытянул руки вверх. Потом слегка опустил, согнув локти. Влипли! И непохоже, что случайно. Засада?
– Теперь спокойно, без резких телодвижений, выходим из оградки, – распорядился сиплый голос. Колян, выполняя команду, повернулся в сторону «сиплого» и увидел двух мужчин.
Первый стоял теперь слева от него метрах в четырех, около соседней могилы. Его Варнаков в свете луны разглядел отчетливо. Высокий и худощавый, в темных мешковатых штанах и такой же темной куртке спортивного покроя – с блестящей линией замка. Правая рука приподнята и вытянута вперед. В ладони – пистолет. Ствол тонкий и длинный, но вроде бы без глушителя. «Токарев»?
Второй находился по диагонали от Коляна, рядом с калиткой. Когда Нагаев поднялся со скамейки и шагнул по направлению к калитке, второй мужчина сместился на пару шагов левее от себя, в сторону Варнакова. «Боится, что мы окажемся с Равилем на одной линии огня, – подумал Колян. – Грамотный перец, черт бы его побрал».
Этого, второго, он толком не рассмотрел. Мужик прятался в тени большой березы и к тому же стоял спиной к луне. Но правая рука у него была приподнята, как и у «спортсмена», и в ладони он сжимал что-то очень похожее на пистолет.
– Слушай, Француз, – сказал «спортсмен», и Варнаков определил в нем обладателя сиплого голоса. – А на фига нам этот чел в кепке? Шеф ничего про второго не говорил – только про старика. Может, грохнем его тут же? Зачем нам лишняя возня?
Колян, едва успевший шагнуть вперед, застыл на месте. Речь явно шла о нем.
– Ну
– А ты позвони?
– Думаешь?
– А чего? Если чел не при делах, так его всё равно грохнуть придется. Уж лучше сразу здесь. Смотри, какой качок. Еще ерепениться начнет.
– Ну… хм. Ладно, попгобую. А вы, угоды, – стоять на месте!
Француз опустил руку с пистолетом, а другой рукой вытащил из кармана трубку мобильного. Варнаков скосил глаза на рукоятку ножа, которая теперь торчала из земли в полуметре позади. Так. Его частично прикрывает от «спортсмена» надгробная плита. Плюс стела, которая тоже может послужить помехой для стреляющего. Если резко упасть на землю и схватить нож, то «спортсмен» его завалить, скорее всего, не сможет. Но что потом? Если он метнет нож в «спортсмена», то Француз успеет выстрелить из пистолета. А если сначала метнуть нож во Француза, то тогда с ним разделается «спортсмен».
Если бы он был один, то можно было бы проскользнуть в калитку и дать деру между могилами. А то и вообще через оградку махнуть. Но прямо у калитки стоит Нагаев. Во-первых, он может помешать. Во-вторых, его-то наверняка завалят, даже если Колян ускользнет. Хотя…
– Это я, – сказал Француз. – Тут такая кагтина, Жога. Стагика мы взяли, но с ним еще один хген… Да хген его знает, в пегвый раз вижу. Что с ним делать, тащить на базу?
Варнаков вдруг подумал о том, что бандитам (а в том, что это бандиты, он уже не сомневался) Нагаев был нужен живым. Точно, живым! Ведь после Вафиды старик оставался единственной ниточкой, ведущей к Цветку. Но имел ли право Колян рисковать жизнью старика? Ведь если «спортсмен» откроет пальбу…
– Газобгаться на месте? – спросил Француз. – Я не гасслышал.
А своей жизнью он имеет право рисковать? На фига ему заботиться о Равиле, если его самого сейчас здесь пришьют?
Варнаков напружинил ноги и слегка пригнулся.
И в этот момент негромко хлопнул выстрел. Пух!
Уже падая, Колян успел заметить, как дернулось тело «спортсмена». А ведь стреляли из оружия с глушителем! Он отметил это автоматически, хватаясь за нож, и тут же перевернулся на спину.
Выронив от неожиданности мобильный, Француз пригнулся, прячась за оградкой. Его ладонь, сжимающая пистолет, взметнулась вверх.
На мгновение глаза Варнакова и Француза встретились.
Колян, продолжая лежать, попытался завести правую руку для броска.
Пух! И сразу – бдзинь! Пуля со звоном срикошетила о железный прут оградки над головой Француза. Тот, не успев выстрелить в Коляна, боком нырнул за оградку.
«Не достать гада!» – молнией мелькнула мысль. А дальше он не думал. Не отдавая отчета в собственных действиях, Варнаков, словно гуттаперчевый, оттолкнулся от земли и перелетел через надгробие. Почти одновременно треснуло подряд, отчетливо и громко, несколько пистолетных выстрелов – это уже палил Француз. Одна из пуль попала в стелу, и мелкая мраморная крошка секанула Коляна по шее. Он вжался в землю, пытаясь прикрыть голову ладонью и еще не понимая, что спасся. Могильный холм прикрывал его от огня Француза, а тот не мог приподняться, потому что в него тоже стреляли. Неужели Стеблов?