Хроники Агелидинга. 2. Хранители Вечности
Шрифт:
– Ты тоже, – всё, что я могла произнести в ответ на его слова.
Немая сцена. Причём с глупым видом стоят оба. В духе романтических сказок про первую школьную любовь, ей богу!
– Так что насчёт созвездий? – я аккуратным движением пальца указала в сторону неба, про необъятность которого мы уже давным-давно позабыли, и подмигнула. – Расскажешь мне что-нибудь увлекательное про Часы, или продолжим наши «согревательные мероприятия»?
– Х…хорошо, – ответил он, непонятно на какой из вопросов, и указал рукой в направлении юго-запада. – Часы сейчас там. А вон в той стороне – Ладья. Созвездие декабря, сейчас как раз в полюсе эклиптики. Ты кто по знакам Эйтов [5] ?
5
Знаки
– Как раз Часы. А ты, насколько я помню, Ладонь?
– Да, конец июля… А вон там, – подозвав меня к себе, он указал в сторону верхушек домов на юго-востоке, едва-едва заметных из-за кирпичной стены башни, – появляется Сова. Видишь то скопление звёзд, у самого горизонта?
– Не очень похоже на Сову, – в который раз посмеялась я, тихо-тихо подошла ближе и самым незаметным образом положила голову на плечо своего кавалера.
Какая же я наглая всё-таки: совсем приличие растеряла!
– Это да. А вот твои Часы похожи… Двенадцать звёзд, расположенных почти по кругу, – он снова, стараясь не растревожить меня на своём плече, указал на юго-запад. – Только одна из звёзд впоследствии оказалась вовсе не звездой, а галактикой. Её так и назвали – Галактика Двенадцатая.
– Интересно…
Оливер было снова вспомнил про телескоп. И уже собирался направить его на Луну – рассказать мне что-нибудь про кратеры и моря, но… Я всё-таки его остановила. Ещё одним поцелуем. Вновь, снова, опять – сегодня вечером эти слова уже не приносили мне разочарование. Если прыгать в омут – то с головой! Пускай завтра я снова буду страдать от переживаний и предрассудков, обдумывать, поступила ли этим вечером правильно, – плевать я хотела на это завтра! Сегодня в целом мире существовали лишь мы. Шейна и Оливер, небольшой балкончик с кованой решёткой по краю и необъятные просторы фантастического неба.
Бегом – всю жизнь бегом… Почему так? Отчего дни, отписанные нам, превращаются в нескончаемый бег? Бег наперегонки со временем. Да потому что стоит остановиться – и уже не сможешь догнать настоящее. Тебя захлестнёт прошлое, постоянно следующее за нами. Оно всегда там – позади нас. Ждёт, когда мы обернёмся. И сделает всё, чтобы мы уже никогда более не смогли взглянуть вперёд.
Философия, не теряющая актуальности ни сейчас, ни полвека назад. Согласны? Или думаете, что я и так перебарщиваю с подобными «пространными рассуждениями»? А о чём же мне ещё думать, стоя посреди комнаты Грейси Эванс, продавщицы из далёкого 8107-ого года, и в сонном мире грёз наблюдая за её метаниями и беготнёй? Любой тут станет философом – хочет он этого или нет.
– Паспорт на месте. Свидетельство – тоже. Копия регистрации от прошлого года… Господи, где же она?
Девушка носилась по дому, выискивала все необходимые документы и собирала их в отдельную сумку. Столь быстро, что мне показалось, будто она уже собирается куда-то переехать. Только потом дошло: ей нужно было подтвердить свою прописку в паспортном столе. Или вроде того – в бюрократии я не смыслю…
Только вот зачем мне нужна эта сцена? Понять, что всё плохо? И так ясно! Увидеть, как всё станет ещё хуже? Допустим. Но в чём тогда весь
Попутно сложив какие-то старые фотографии в сумку, Грейси перетрясла всё вверх дном и наконец отыскала треклятую регистрацию. Прямо под фотокарточкой Кайла. Секундный ступор, и бумажка полетела следом за остальными, а фото – в самый нижний ящик.
Почему-то я вспомнила об Оливере. Не знаю даже, что подтолкнуло. После нашего первого поцелуя (или поцелуев, если точнее) прошла… всего пара-тройка часов, и видениям далёкого прошлого так и не удавалось настроить меня на нужную волну. Что же, даже они не всесильны!
Грейс тем временем достала из шкафа какую-то кофточку и, впопыхах разглаживая её на гладильной доске, включила телевизор. Настоящее прошлого тут же ворвалось в её дом, в мой заунывный сон, прямо с синего экрана глаголя о событиях дней минувших.
«…Процессия завершила свой путь по Иллиоскому проспекту к зданию Государственного Управления. Час назад похоронный кортеж прибыл к Колонному монументу [6] . У его стен, в данную минуту, проходит торжественное прощание с мэром Монгиса. Тридцатое апреля войдёт в нашу историю как тёмный и жестокий день… Момент, с которого начинается новый этап в жизни страны. В жизни нашего народа – каждого из нас. Жёсткое, непреклонное время, требующее взять всю свою волю в кулак и подняться против общего врага…»
6
Колонный монумент – мемориальный комплекс в центре Монгиса. Представляет собой массивное здание, выстроенное в церемониальном (нордумском) стиле: с тремя рядами колонн у каждой из пяти стен. Символ независимости после раскола «старой» Иллиосии.
Грейси подумывала выключить телевизор – я почувствовала это краем своего сознания. Но не стала. Просто бросила кофту на диван и принялась за брюки, стараясь теперь успеть закончить работу ещё быстрее, чем планировалось.
Тем временем на экране уже начинался последний этап похорон. Эрик Барнерс – мэр столицы Южной Иллиосии – только что был внесён на территорию одного из главных мемориалов страны. Множество народа собралось вокруг кортежа, полукругом окружив ещё не зарытую могилу, многие стояли с плакатами и флагами родной страны. Оранжевыми, наверное. Старый телевизор не мог передать ни единого цветного оттенка, однако я прекрасно знала, какой флаг в те дни был у наших южных соседей.
Столько почестей… Быть может, действительно трагедия всей нации… А в нашем школьном курсе истории этому дню отвели разве что пару предложений в начале параграфа. Необычно всё-таки смотреть на всё с другой стороны…
«…Почётный эскорт из пятидесяти четырёх солдат выстроился вдоль монумента. Отдать дань памяти Эрику Барнерсу прибыл лидер Южной Иллиосии, семья мэра, коллегии, с которыми он провёл ни один год продуктивной совместной работы, а также лучший состав офицеров высших учебных заведений Монгиса. Среди последних…»
Грейси догладила брюки и выключила утюг. Убрала доску. И уже собиралась потянуться к выключателю на телевизоре, когда мельком взглянула на экран и… застыла от шока.
С трибуны как раз произносили траурную речь. Был ли это лидер страны или какой-нибудь брат или коллега Эрика, я не знала. И не желала знать, потому что рядом с ним, буквально в пяти метрах от могилы стоял Кайл. Кайл Хиггс собственной персоной, которого мы с Грейси не видели уже очень и очень давно… В офицерском костюме, с парадным оружием в руках, с идеальной воинской выправкой безразлично смотрящий вперёд.