Хроники Алаварна
Шрифт:
Все во дворце безоговорочно приняли тот факт, что я богиня и относились соответственно. Все, кроме усатого министра обороны империи Жуана.
Однажды вечером он решил подослать ко мне убийц.
Я в последнее время допоздна засиживалась в дворцовой библиотеке и одна возвращалась в наши покои. Жуан об этом знал и решил воспользоваться.
Убийц было трое. Они выскочили из боковых коридоров, когда я проходила мимо. Двое из них схватили меня и, зажав рот рукой чтобы не кричала, потащили по лабиринту
В одной из больших комнат, похожих на пыточную, меня привязали к стулу и засунули в рот кляп.
Жуан уже был там и с мерзкой улыбочкой смотрел на меня.
— Ну что, Богиня? — заржал он — как-то очень легко тебя схватили, ты не находишь?
Я спокойно смотрела ему в глаза. Я могла бы их всех раскидать, но мне почему-то стало интересно посмотреть, что они будут делать дальше.
— Ничего не хочешь сказать напоследок? — издевательски спросил он — А, ну да. — Снова заржал он — ты же не можешь говорить. У тебя во рту кляп.
Я вынула телекинезом кляп изо рта и ответила:
— Просто такому подонку как ты мне нечего сказать.
— Что? Думаешь, прогнала Шанура, слегка покалечила его дракона и уже можешь называть себя богиней?! — заорал он на меня. — Я прирежу тебя сейчас, и хозяин наградит меня.
— А-а-а, — сказала я, — так это ты, покрывая его грязные делишки, гонял императорскую армию на убой в Великий лес? А твой император знал истинные цели этого похода?
— Ты достала меня, эльфийская сучка. Глой, перережь ей горло.
Один из убийц подскочил ко мне и полоснул по горлу ножом. Потом еще раз. И еще.
— И? — спокойно смотрела я на онемевшего от удивления и страха Жуана, — что теперь будешь делать?
— Этого не может быть, — дрожащим голосом проговорил Жуан.
Убийцы уже валялись у меня в ногах, тихонько подвывая от ужаса.
— Скажи еще, что тебе это снится, — усмехнулась я — поверь — это все на самом деле. Можешь даже ущипнуть себя.
Он действительно ущипнул себя несколько раз. Все-таки надежда умирает последней.
— Ну ладно, — сказала я, стряхивая путы, — поигрались в соловьев-разбойников и хватит.
Я встала и велела своим несостоявшимся убийцам схватить Жуана и тащить наверх, что они с радостью и исполнили.
Оглядев комнату, я тяжело вздохнула и пошла следом за волочащими бывшего военного министра убийцами.
Самую свою интересную находку Гедеон обнаружил примерно через неделю. Оказывается, Шанур вел достаточно подробный дневник.
Естественно читать мы его начали с той части, которая нас больше всего интересовала в данный момент, а именно с конца.
Вот там и обнаружились сразу очень неприятные факты для многоуважаемого лерра военного министра Жуана, который, между прочим, оказался родным дядей покойного
Оказалось, что дракон не сам решил начать разрушать столицу, а сделано это было по сговору Жуана с Шануром. Таким образом Жуан собирался выманить императорскую семью из дворца, убедив их укрыться от «ужасного монстра» в одной из загородных резиденций. Естественно по сценарию, по дороге дракон нападал на кортеж и императрица с наследником должны были при этом погибнуть. Таким нехитрым образом следующим претендентом на трон становился Жуан.
Этого обвинения за глаза хватило для того, чтобы приговорить бывшего министра к плахе, а ведь было еще множество других, не менее тяжких, скрупулезно записанных Шануром преступлений.
Список обвинений перед казнью зачитывали около получаса.
Я на казнь не пошла. Не люблю таких зрелищ. Тамир пытался убедить меня, что обязанность любого правителя присутствовать на подобных публичных мероприятиях, но я была непреклонна.
— Ти, — говорил Тамир, — но ведь он же хотел убить тебя. — Тамир передернул плечами, представив это — неужели ты не хочешь ему отомстить?
— Я и так отомстила, — сказала я спокойно, — его казнят сейчас. Но смотреть на это… Нет уж. Увольте.
— Но ты же убивала в бою? — удивлялся Тамир — Видела смерть. Неужели до сих пор боишься.
— Убивать в бою — это одно, а смертная казнь — совершенно другое. И пускай сам Жуан спокойно смотрел, как перерезают горло мне, я так не могу, — упрямо помотала я головой.
— Так ты что, — удивился Тамир, — прощаешь его?
— У нас на земле есть такое выражение, которое обычно относят к таким как он: «Бог простит». — Улыбнулась я.
После казни еще две недели мы ждали, когда Гедеон закончит свои изыскания, затем, по личной просьбе императрицы, мне пришлось помочь со сносом башни мага, а потом меня еще и заставили торжественно заложить первый камень в основание будущего храма себе самой.
— Но это же нонсенс, — не выдержав, сорвалась я на Тамира, когда после церемонии мы вернулись в свои покои, — Боги!!! Ну, где это видано — закладывать камень в основании храма самой себе!? Вы все издеваетесь надо мной!?
— Ну, успокойся, Ти — миролюбиво оправдывался Тамир — завтра мы тронемся в путь, и весь этот фарс закончится.
— Фарс!!! — воздела я руки к небу. — Вот именно что какой-то фарс. Боги… Тфу ты, — чертыхнулась я. — Даже воззвать не к кому.
Я загнанным зверем металась по комнате.
— Скорей бы уже свалить отсюда. — Пожаловалась я — я уже устала от всех этих поклонов, молитв, стоящих на коленях людей, боящихся поднять головы и посмотреть на меня. Чувствую себя каким-то изгоем или тираном. Я же никого не убью, если они будут на меня смотреть.