Хроники Алмазного камзола
Шрифт:
Заложники страстей никогда не испытывают жалости к своим жертвам.
Маэстро Ленар
1. Марс не отпускает
В прямоугольных иллюминаторах постепенно уменьшался Марс на фоне огромного солнца, по другую сторону от которого летел голубой шарик Земли на фоне мерцающих звёзд Млечного пути.
Принцесса лежала в каюте уставившись в потолок сухими от злости глазами. Как настоящая женщина она ни в коем случае не могла отнести на свой счёт вину за случившееся.
После участия в фестивале возникло огромное желание разучить новый танец, а может быть даже и принять участие в концерте. Теперь всё рушилось из-за глупого недоразумения с марсианским артефактом:
«Чёрт возьми!», - процедила сквозь зубы, ломая при этом красивую черепаховую расчёску, подаренную Ферапонтом. Потом отправилась в ангар монитора, где стоял десантный катер: «Так я вам и полетела на Нибиру сломя голову», - сказала сама себе, включая ионный двигатель.
– Принцесса, у вас совесть есть? – воскликнул я, увидев на пороге агентства барышню в полувоенной форме.
– Понимаю смущённых вашими прелестями молодых людей - у них есть веская причина. Вы, например, знаете, что родители беспокоятся насовсем? И, наконец, дайте мне прийти в себя после пережитого. Я совсем похудел от волнений.
– Ага, Ферапонт в ресторане дирижабля рассказал почему: придумали очередную аферу. Вы использовали моё имя без согласия!
– Вот она человеческая неблагодарность. А кто спас принцессу Ти рискуя жизнью? Результат что не устроил! Вы сделали замечательное открытие – «Сфинкс» восстал! Разве это не достижение! Или нет?
– вдруг произнёс я с сомнением. – И что нет? – уже спросил обеспокоенно, заметив нахмуренные брови.
– Ах, вот вы и поняли, что теперь на меня будут совсем по-другому смотреть!
– принцесса зажмурилась так, что выступили капельки слёз.
– Князь неожиданно сделал дистанцию, приняв свои выводы начёт «Сфинкса», словно вовсе и не был со мной знаком до сих пор; Ферапонт начал откровенно бояться: у него трагедия всей жизни после случая на Венере.
– Так, милая барышня. Женская логика всегда идёт с поворотами, и где в этом лабиринте выход, разведка не знает. Теперь излагайте ваши идеи членораздельно: что нужно от меня? – тяжело вздохнув, я опустился на софу с гнутыми вольфрамовыми ножками, обитую тёмно-синей кожей марсианского пони с редкими клочками белой шерсти, приглашая жестом присесть рядом принцессу.
– Во-первых, - начала она, загибая пальцы, – поставить спектакль со мной в качестве примы и, наконец, самое главное, – я вас люблю!
Нет, ну приятно до чёртиков, когда признаётся в любви юное создание, да ещё принцесса. Это было первое подобного рода признание в моей жизни, посему слегка растерялся, а приобретённый в театральной среде цинизм, что-то не спешил бежать на выручку. После бесконечно нелепой паузы растерянно прохрипел с запинкой:
– Д-да?! – звук собственного голоса привёл в чувство, и добавил, - И как вы себе это представляете? Боюсь, что я, благодаря судьбе и возрасту, вовсе не принц и, уж тем более, не пылкий юноша.
– Так и не надо. Вы мне просто нравитесь. Должна сказать, что достаточно давно.
– Ваше Высочество, вы знаете, что бесконечно жестоки. Пожалейте мужчину, ему это совсем сейчас не надо. Я уже
– Вы ничего не понимаете! Будете просто любить меня, целовать… – принцесса мечтательно зажмурила глаза.
– Ой, барышня, это такая неприятная пошлость, - «Слава небесным силам, цинизм соизволил вернуться». – При случае не откажусь для физического здоровья. Но не сейчас: вы совсем нарушили моё душевное равновесие. А ведь я к нему уже приспособился.
– То есть я вас почти соблазнила?
– Определённо! Кстати, что думаете насчёт Ферапонта?
– Редкий растяпа! Вот и поплатился – подстрелили. Зачем он начал бегать по ресторану словно мангуст, заглядывая в иллюминаторы. Сидел бы в баре и остался цел. Пользы от него ноль, а спешит изображать Айвенго.
– Вот, вот, вы к нему неравнодушны. А то: «Потеряла партнёра!». Нет, жив и здоров. Руку уже заштопали на Земле. И без него мне просто невозможно. Предлагаю простить навсегда.
– Не знаю, может быть потом, - принцесса пододвинулась ко мне поближе и обняла, я нахохлился и громко высморкался в большой клетчатый платок от проснувшихся в затылочной области эмоций.
На следующий день договорились встретится в зале для репетиции. За исключением построек прошлого, современные здания располагались глубоко под поверхностью марса. Серпантины монорельс пронзали лаконичные постройки из стекла, полимерного мрамора и керамогранита, взлетая и падая словно огромная железная паутина с заклёпками и болтами в самых неожиданных местах. Иногда они собирались вместе по несколько ниток, чтобы устремится в стеклянные кольца транспортных червей, выскакивающих иногда под лучи далёкого солнца. По сравнению с Землёй оно казалось совсем крохотным и походило на Луну, оттого что Марс находился дальше в среднем на 78,4 млн. км.
Посвежевший после отдыха в моём поместье Ферапонт сидел на широкой белой скамье из ребра марсианского динозавра в углу зала с высокими готическими нервюрами. Один конец опирался на блестящий эбеновый паркет, а другой покоился на фрагменте позвонка, покрытого крупными бляхами медных заклёпок. Вид секретарь приобретал слегка растерянный, если на него обращали внимание.
По правде сказать, я понятия не имел о будущем спектакле. Обыватель только смутно может представить себе хореографию номера. Передо мной стояла задача не только подобрать элементы возможные для исполнения танцорами, но и выстроить их в порядке, который по-новому раскроет замысел композитора.
Принцесса Ти - девушка тонкой организации, со скрытой загадкой. Танго, - это повесть о трагедии любви, где необходим деликатный язык. Можно разрушить музыку заученными связками, искусственность которых оставляет в душе совсем неприятный осадок.
Взяв несколько элементов, молодёжь начала репетировать. Вдруг повернулась на осях маятниковая дверь, и капельдинер театра сообщил о посетителе. Я слегка удивился, оттого что никого не ждал на занятиях.
Неприятные воспоминания об убийстве, произошедшим здесь, старался держать запертыми в карточках памяти. Но они постоянно проявлялись в совершенно незначительных вещях: фиолетовый с багровыми разводами занавес, заметный в дверь арьерсцены, напоминал, что смерть именно здесь получила прописку. Увидев знакомый силуэт театрального агента возмутился: