Хроники Бальтазара. Том 2
Шрифт:
– Папа! – упала та на колени, рванувшись вперёд, но не влезая в начертанный круг.
Крупные слёзы накатили на женские глаза с пышными ресницами, окаймляя скулы и щёки. Выражение лица богатой мимикой чередовало то улыбку эдакой радости встречи, то тоску и печаль, понимая, что отца всё равно не вернуть. И при этом скользили всё равно нотки ужаса от того, что перед ней разговаривала отсечённая голова рядом с другими такими же, шевелящимися и беззвучно открывающими рты, будто задыхавшаяся рыба на берегу.
– Если призрак неупокоен, голову можно заставить заговорить
– Вильхельм Дашкич, потомственный торговец в третьем поколении, живу… жил в Сельваторске, что в Кронхольде, что в Червегоре на Вольных Землях, – неторопливо хрипела голова.
– Папа, папочка, – бормотала рыдавшая женщина.
– Дарина… моё сокровище, моя малышка… – косились в её сторону большие остекленевшие, но подвижные, глаза.
– Кто убил тебя? – вопрошал Бальтазар.
– Палач лорда Мортимера, – полуживой взор возвращался к некроманту.
– За что вас казнили? – зазвучал новый вопрос от чернокнижника.
– Мы не захотели предавать своих и вступать в его войско… – отвечал Вильхельм. – Как можно купцам предлагать взять оружие? Как можно даже подумать, что мы станем воевать против жителей нашего Сельваторска!
– Какой ужас, – произнесла Кира на эти слова.
– Кто принёс тебя сюда? – продолжал Бальтазар вибрирующим ритуальным баритоном.
– Генерал Гай, – хрипел Вильхельм в ответ кратко и без подробностей.
– Для чего? – любопытствовал барон-чернокнижник.
– Мне не ведомо… мне не говорили… с пленниками не общались… Нас только морили голодом, ожидая выкуп, предлагали работать на лорда, но мы отказались. И нас казнили, – отвечала отсечённая голова. – Но я слышал, уже будучи призраком, как они болтали, что приехал один господин, лесник из небольшого городка. Рассказал, мол, здесь есть дикарка, от которой давно нужно избавиться, нужен труп, а лучше несколько… Что надо свалить на неё всю вину. И тогда Сельваторск потребует её смерти, ничего не зная о зверствах Мортимера. Все должны были верить в зверства дикарки… А лорд – выйти героем, оказавшим Сельваторску услугу в обмен на окончание бунта… Хотел, чтобы всё сошлось и удачно для его власти развязалось.
– Вот скотина же! – притопнула ногой Кира, сжав кулаки.
– Значит, дикарка вас не убивала, – произнёс некромант как бы вопросом, но скорее утверждением, которое требовалось ещё раз для всех подтвердить.
– Она никогда не нападала на торговые караваны. Мы год из года проезжали Черрикаш, иногда останавливаясь, закупали зерно и не только… Нас схватили люди Мортимера, узнав, откуда мы. Устроили засаду на дороге и отвели в его замок. Ждали, сколько могли, пока мы иссыхали от голода в темнице, получая лишь дождевую воду… – хрипел замогильный голос.
– Этот Гай, он подбросил тебя в лес? – знал ответ, но требовал внятного
– Его это во время визита просил сделать тот местный лесничий. Мне не ведомо его имя, но он взял нас, связанных волосами, из рук генерала и пронёс по лесу, приволок в город, оболгав, что нашёл в бору. А потом бросил на капище, где ты нас и подобрал, – двигались глаза в мёртвой голове, оглядывая некроманта.
– Он сейчас здесь? – чуть обогнул барон стол, не выходя из круга, но дал Вильхельму возможность всех осмотреть.
Мергер попятился в тень, но двое широкоплечих стражников не позволили ему отойти достаточно далеко, чтобы скрыться. И бородач вздрогнул, когда их с мертвецом взгляды соприкоснулись. Лесник заметался, потребовал, что б его выпустили, крикнул, что ему дурно, но стража стояла с каменным лицом, будто вытесанные из глыб статуи, перекрестив свои топоры на пути к выходу.
– Вон он, тот, что дрожит, как осиновый лист. На нём наша кровь… Из-за него… наши души мечутся неупокоенными, застряв меж реальностей, – завывал страдальчески Вильхельм.
– Да бред же! Господа! Я положил их на капище, чтобы отпели! Я заботился об упокоении их душ! – возмущался старший лесничий. – Не я рубил им головы, в конце концов! – показывал он свои ладони: мол, нет на тех никакой крови.
– Мергер! – грозно рявкнул на него староста. – Как это понимать?! Ты поехал к лорду, запросил головы пленников? Ну-ка взять его! – приказал он своей охране.
– Вас пытали? Допрашивали? – интересовался Бальтазар у оживлённой временно головы.
– Нет, им от нас ничего не было нужно, кроме содействия. Когда лорд велел примкнуть к его армии ради спасения и выступить в войсках против бунтовщиков, мы единогласно отказались. Убивать свои семьи? Своих друзей? Горожан? – вернулось его лицо к тому выражению нестерпимого ужаса, в котором тогда и застыло.
– Папа! Папочка! Как же вы… – всё плакала кухарка.
– Прости, что не вернулся домой, девочка моя… – вновь перемещал тот свой взгляд на кухарку. – Прости, что оставил тебя… Но я не мог поступить… иначе… Прости своего старика и прощай… Да будет славен путь Киры, да падёт Мортимер… Да будет процветать наш родной дом, Сельваторск… – прикрыл Вильхельм глаза и сомкнул губы, замерев в таком положении.
Ритуал был завершён, свечи потушены, и движение голов плавно утихомирилось. Они замерли и закоченели, будто их и не трогали, даже иссыхали, чуть уменьшаясь в размере, когда похожие на паутину чёрные нити магической дымки покидали останки, растворяясь в воздухе.
– Думаю, допрашивать остальных купцов, смысла мало, только силы понапрасну тратить… – проговорил некромант и отвлёкся на шаги.
К ним в ратушу прошагали лысый травник Игор, его черновласая дочь Мера и с ними дикарка Алиса, грозно сверкая на всех взором явно с опаской и недоверием. И если от властного взора старосты при первом взгляде на него можно было вздрогнуть, звериный взгляд дикарки вызвал не просто волну дрожи, а вереницу ахов и вздохов от всей обомлевшей публики и ещё один визг от обученной грамоте девочки, помощницы писаря.