Хроники берсерка
Шрифт:
— Она вернётся! Она не бросит нас! Просто ей нужно было срочно отъехать по делам! — продолжал кричать Марк, стоя ко мне спиной в центре толпы.
— Что собственно происходит? — задала я вопрос.
— Рейн! — воскликнул Марк, повернувшись и увидев меня, — ну, что я вам говорил?
— Я спросила: какого чёрта здесь происходит? Кто вам санкционировал собрание? Почему вы орете как стая рожающих шакалов? Нам дали убежище и спрятали, а вы подняли такой крик, что на всю пустыню слышно! Кучка идиотов! Вы подвергаете опасности не только
— Коммандор, вы так внезапно исчезли, и мы подумали, что вы сбежали, — объяснил мне ситуацию Алекс.
— Кто именно пустил такой слух? — я внимательно оглядела всех, стоящих передо мной.
— А что мы должны были думать? — начал говорить один из солдат, наглым и сальным взглядом осматривая меня. — Крёстная внучка мафии привезла нас в глухомань и пропала! А где ты была "коммандор"? По бутиками решила прошвырнуться? — указывая глазами на мой пакет с коробкой из-под телефона и криво ухмыляясь, спросил он.
— Вот, видимо, и зачинщик! — я оглядела парня с ног до головы — такой типаж людей мне был известен очень хорошо: обычный хамоватый и неотёсанный мужлан, с раздутым эго и непомерным либидо, не уважающий никого кроме себя. Ему определенно не место в моей армии. — Так это ты начал распускать слухи? — спросила я, чтобы удостовериться.
— Ну, а если и я? То чё? Чё ты сделаешь? И я разве не прав? Вон вся такая расфуфыренная вернулась, с покупками. Со свидания, небось? — и он осклабился весьма довольный собой.
— Нет, не со свидания, — и я, выхватив метательный нож, который был спрятан в подкладке моей джинсовой куртки, точным броском поразила горло выпендривающегося солдата. Тот, вытаращив от изумления глаза, схватился обеими руками за торчащую из горла стальную пластину в бесплодной попытке её вытащить.
— Мне не нужны сплетники и паникеры! И мне точно не нужны хамы, не знающие, что такое субординация! Я только что завербовала 200 первоклассных наёмников, которым вы все и в подмётки не годитесь. Так что, если кто-то из вас ещё уверен в своей незаменимости, милости прошу! Ножей у меня достаточно! — и я для пущей убедительности отогнула полу куртки, демонстрируя всем рукояти ещё девяти ножей. — Что, всё? Больше никто не желает выступить? Тогда всем разойтись! Марк и Алекс, приберитесь здесь, — кивнула я двум парням на труп.
Убедившись, что мои распоряжения выполняются, я направилась к Джефри, который стоял неподалеку, наблюдая за происходящим.
— Так ты совсем без людей останешься, — кивнул он в сторону Марка и Алекса, которые пыхтя и морщась тащили тело.
— Его смерть — это не потеря, а вклад.
— Пойдем ко мне, — махнул он рукой в сторону своего дома.
— Тебя не поймёшь. То ты не убиваешь никого кроме цели, то хладнокровно закалываешь, — сказал он, когда мы расположились в гостиной.
— Ты путаешь
— То есть он ожидал, что ты метнёшь нож, да?
— Какого чёрта, Джефри? Это война! И на ней мне нужны лишь солдаты, которым я буду доверять!
— Нет, Рейн. Так не получится. Ты не можешь зарезать или перестрелять всех, кто тебе не понравится. Ты лишь запугаешь их, и никто за тобой не пойдёт. Они должны зауважать тебя. Только так!
— Ты хочешь сказать, что этот урод уважал предыдущего командующего?
— Видимо, да, если шел за ним в бой.
— Просто у того были яйца. Признай, некоторые мужчины в принципе не способны уважать женщин! А вот остальные зауважают. Но от балласта надо избавляться!
— То есть он был балластом? И почему? Потому что не особо уважительно отозвался о тебе? Ты давно стала командующей? Как долго? Пару дней назад? И что ты хочешь? Для них ты всего лишь девчонка, как-то связанная с мафией.
— Нет, Джефри, не поэтому. Потому что он тупой самовлюблённый придурок, не способный поставить что-либо выше своей собственной жизни. Потому что такому не место в армии повстанцев. И с каких пор ты стал таким чистоплюем, а? Когда твой папаша содержал здесь людей как скот, ты что делал? Читал ему мораль? Нееет! Ты развлекался в столице на папины денежки. Тебе они не казались грязными? Так что изменилось в тебе? В чем причина?
— Папа, папа! — в гостиную по лестнице, ведущей на второй этаж, спустилась пожилая женщина с маленькой девочкой на руках.
— О, прости, Джефри, я думала ты один! — остановилась она на полпути, увидев меня. — Кира так просилась к тебе, — и в доказательство, ребенок протянула ручки к отцу, норовя выпасть из рук няни.
— Вот причина, — еле слышно произнёс мужчина, усаживая дочь на коленях.
— А ты кто? — совершенно не стесняясь, спросила девчушка, уставившись на меня своими серыми глазищами.
— Ей не рановато так болтать? Ей же и года нет? — еле смогла выдавить я из себя. Комок застрял в моём горле, а сердце защемило так, словно кто-то вскрыл грудную клетку и начал делать ему прямой массаж. — Не похожа…
— Что? — не расслышал меня хозяин дома.
— Не похожа на тебя. Ничего от тебя нет, — пояснила я, рассматривая ребенка. Серые как грозовые тучи глаза, рыжие волосы, светлая кожа, тонкие губы. Мужчина же был смугл, с чёрными как смоль волосами и карими глазами.
— Вся в мать, — поджал он свои пухлые губы. — И болтает без остановки с пяти месяцев.
— Мне пора. Встретимся вечером, нужно кое-что обсудить, — я, больше не имея сил находится в этом помещении, вскочила и пулей вылетела за дверь. На улице быстро свернула за угол и склонилась, опершись рукой о стену. Меня сильно и продолжительно тошнило.