Хроники Богини
Шрифт:
Говоря это, Унаси весь трясся будто от страха. В этот момент загремел гром и пошел дождь. Наверное, дождь попал и в гроб Масаго-химэ, смывая плоть с ее тела. Промокший насквозь Якинахико бросил взгляд на пещеру, которая теперь выглядела лишь темным отверстием в утесе.
— Прошу вас, расскажите мне все. Умоляю вас, — крикнул Унаси, пытаясь перекричать гром. Якинахико посмотрел на Унаси.
— Что ж, слушай. Только, чур, не удивляться.
— Ни за что.
Унаси стиснул зубы.
Ливень прекратился. Стало свежо, будто дождь отмыл
— Выходит, господин, что это богиня Идзанами из царства мертвых душит ваших жен?
— Не знаю.
— Если это так, то положить этому конец невозможно.
— Выходит, что так, Унаси.
— Это же ужасно!
Якинахико вновь посмотрел вверх на расщелину в скале. Ему показалось, что в лунном свете он увидел уголок белого гроба Масаго-химэ. Его любимая гниет где-то там, внутри скалы. От этого одинокого образа он почувствовал печаль, такую сильную, что казалось, его разрывает изнутри. Когда умирает близкий человек, невозможно продолжать быть вместе с ним. Умершему одиноко, а уж тому, кто остается жить, и подавно. Интересно, когда Идзанами умирала, познала ли она, богиня, такие человеческие переживания? Неожиданно Якинахико догадался, что его холодность к умершим объясняется тем, что, будучи бессмертным, он боится грязи смерти. Или же, наоборот, он чересчур страшится грязи смерти, потому и мечтает о вечной жизни. Если бы у его жизни был предел, то, возможно, он смог бы искренне любить женщин, смог бы жить вместе с Унаси.
— Ни я, ни Идзанами не сможем освободиться от наших обещаний.
Якинахико поднялся и отбросил в сторону промокшую одежду.
— Неужели не суждено мне исчезнуть с лица земли! — прокричал он и побежал нагим к краю обрыва. С разбегу бросился он в море с отвесной скалы высотой в несколько десятков сяку [2] .
Он не ударился головой о подводные камни, а лишь схватил песок со дна да наглотался соленой морской воды. Тело его сразу же выбросило на поверхность. Якинахико некоторое время провел в воде без движения. Но плоть его не тонула. Умереть у него никак не получалось.
2
1 сяку = 30,3 см.
— Господин Якинахико, господин Якинахико! — обеспокоенный Унаси несколько раз позвал его по имени, свесившись со скалы. — Что-нибудь случилось?
Якинахико поплыл в сторону Унаси.
— Ничего не случилось, — ответил он, выходя из воды. Отряхнул с себя холодные капли и вскарабкался на скалу. Подбежал запыхавшийся Унаси.
— Я испугался. Вы так неожиданно прыгнули в воду.
— Ты видел, Унаси? Что бы я ни делал, я не умираю. Однажды я случайно упал
— Выходит, что я состарюсь и умру, а вы останетесь таким, как сейчас?
— Именно так. Противен ли я тебе?
На вопрос Якинахико Унаси отрицательно покачал головой.
— Нет, господин, такое мне и в голову не приходило. Мне лишь искренне жаль вас. Говорят, что люди молят о бессмертии, а на самом деле, я думаю, бессмертие делает человека глубоко одиноким. Я бы такого не вынес.
Якинахико кивнул, соглашаясь с Унаси. «Вот он какой, Унаси!» — с нежностью подумал он о своем все понимающем слуге. У него и в мыслях не было заставить страдать своего молодого слугу. Но тут Унаси серьезно произнес:
— Господин, что же вы собираетесь делать? Если я чем-то могу помочь, даже ценой собственной жизни, я готов. Только скажите как?
— Я хочу умереть. Если я не умру, то ненависть Идзанами не исчезнет, и она вечно будет убивать моих жен. Не мог бы ты меня убить? — со вздохом спросил Якинахико, и Унаси заплакал.
— Хорошо. Мне тяжело с вами расставаться, но если вы действительно этого хотите, то я вас убью. Однако как можно лишить вас жизни? Если вы скажете, как это сделать, то я все исполню.
Якинахико показал Унаси свою правую руку.
— Посмотри! Только вчера здесь была глубокая рана от когтей Кэтамару, а сегодня и следа не осталось. Сколько бы ты меня ни резал, ни колол, назавтра я опять буду жив-здоров.
— И все же вы говорите, что хотите проститься с жизнью. — В глазах Унаси ярко отблеснул голубой лунный свет.
— Именно, — ответил Якинахико и обхватил голову обеими руками. — Поэтому тут ничего не поделаешь.
— Разрешите спросить, господин. Приходилось ли вам убивать человека?
Якинахико покачал головой.
— Животных убивал каждое утро и каждый вечер несчетное число, а вот человека — ни разу. Со времен Идзанами я только и делал, что вступал в отношения с женщинами, создавал страну, создавал богов, создавал детей. Со смертью меня ничего не связывает. Именно поэтому я вынужден был расстаться с Идзанами, когда она после смерти попала в царство мертвых.
— А что если вам меня убить?
Якинахико удивился столь неожиданному предложению Унаси.
— А вдруг что-нибудь да и произойдет, — сказал Унаси не очень уверенно. — Попробовать стоит.
— Ну и умрешь ты, Унаси. Какой в этом смысл?
— Из вашего рассказа выходит, что Идзанами — та, которая убивает, а Идзанаги — тот, кто дает жизнь, то есть роли четко распределены. А если вы поступите наоборот, то, может быть, что-то изменится, — настаивал Унаси.
— Давай поступим так. Ты убьешь меня, а я — тебя. Посмотрим, что произойдет, если мы умрем одновременно. Если умрем, то, считай, получилось, — говоря это, Якинахико, который был не из трусливого десятка, дрожал всем телом. Вероятность того, что он переродится, а умрет только Унаси, была велика.