Хроники былого и грядущего
Шрифт:
В свою очередь, Таргариен, убедившись, что старый и нерешительный Мерривезер в десницы не годится, ведь не в силах справится с Баратеоном, отправил его в изгнание с лишением земель и титулов, и быстро подыскал ему замену. Королю нужен был молодой и горячий кандидат, которого можно было бы противопоставить такому же молодому и горячему Роберту Баратеону. Таким человеком оказался Джон Коннингтон, «десница пляшущих грифонов», как его уже успели прозвать — друг Рейгара Таргариена, человек юный, но успевший примелькаться во дворе и вовремя подсуетившийся, чтобы получить себе заветную должность. Коннингтон собрал в Королевской Гавани армию
Итак, подведём краткий итог: Роберт огрёб от Тиреллов на границе с Простором. Теперь войска лоялистов идут на Штормовой Предел, который защищает Станнис. Сам Роберт не стал пытаться как-либо защищаться, а пошёл в Речные земли, где должны были сойтись Аррен, Старк и Талли. Но пока был готов лишь грандлорд Долины, в то время как Эддард запаздывал, а Хостер не мог подавить собственных вассалов-лоялистов, по причине… нашей армии, которую все воспринимали как поддержку короля Эйриса. Мы пока не сообщаем остальным свои планы, но негласно помогаем хаосу в Речных землях, чтобы повысить ценность нашего присоединения к мятежникам. В это же время, из Королевских земель выступил новый десница короля — Джон Коннингтон, собирающийся разбить потрёпанные остатки армии Баратеона до того, как он успеет объединиться с остальными.
Ситуация для мятежников кажется очень печальной! Как бы они не сдались раньше срока. Это был бы номер… Вот только стоит им узнать, что Запад поддерживает мятеж… Речные земли быстро успокоят своих недовольных, а далее: объединённые войска пяти регионов просто сносят всё, что видят по пути и прямой дорогой идут на Королевскую Гавань. Не удивлюсь, если от таких новостей Простор отзовёт солдат раньше срока.
Хм, поглядим.
До лагеря Роберта мы скакали недолго, порядка шести километров. Стоянка мятежников располагалась возле поросших лесом Тамблтонских холмов.
Ряды шатров, словно спицы, расходились от центрального укреплённого круга, где подрагивал на утреннем ветру большой навес. Именно туда мы и направились, под многочисленными взорами солдат и рыцарей.
Было заметно, что недавно войска потерпели поражение… или как минимум участвовали в очень кровавом бою. Было очень много раненых, чьи стоны и крики наполняли воздух и всю округу. Периодически встречались безрукие или безногие, кто в телегах, кто на своих двоих.
Несколько походных кузниц с самого утра стучали молотками, приводя снаряжение в порядок. Разные септоны, жрецы, апостолы и даже обычные маркитантки со слугами пытались хоть как-то помочь бойцам Баратеона: перевязывали, прижигали, рубили, поливали раны какими-то алхимическими составами…
Мой взор выхватывал фигурки стражников, патрулирующих территорию и периодически мелькавшие между палаток. На восточном краю лагеря развевалось знамя с тёмно-зелёной морской черепахой на бледно-зелёном поле — стяг лорда Эстермонта, одного из сильнейших и могущественнейших лордов Штормовых земель. Насколько я знаю, Элдон Эстермонт всегда помогал Баратеону в разработке стратегии, а сейчас, после ранения Роберта, и вовсе взвалил на себя приличный груз работы с людьми. Было много и других гербов, заметных то тут, то там, но большую часть знамён, конечно же, составляли стяги с чёрным оленем на золотом поле.
Накатанная телегами колея вела на юг — к опушке леса. Там шли линии снабжения от Штормовых земель. Вот только теперь продлевать
Но всё это ложь. Вина была лишь на летучих отрядах Запада, о которых, пока что, никто не подозревал. Однозначно нельзя держать их в Речных землях долгое время! Чем дольше они будут там разбойничать, тем выше шанс, что окажутся узнанными.
Я вспомнил карту и наши обсуждения, как с Тайвином и советом, так и с самими налётчиками. Вот-вот они должны добраться до места, где река Трезубец начнёт делиться на части: Зелёный, Синий и Красный Зубец. Вот тут они и должны повернуть назад, только не по той же самой дороге, само собой.
Пройдя через несколько заслонов, состоящих из тяжёлых штормовых пехотинцев, мы оказались возле главного шатра. Я спешился и махнул рукой Бейро. Кроме него и Тигетта меня никто не будет сопровождать на этих переговорах.
Стража, стоящая у полога шатра вытянулась при нашем приближении, но никто не обратил на них внимание. Мы зашли внутрь и увидели, что нас ожидали и здесь уже присутствует достаточно большое количество народу.
Намётанный взгляд нашёл Роберта, который не скрывал своей повязки через всю грудь. Красные отметки показывали, что раны у него проходят через левое плечо и неподалёку от сердца. Да-а… повезло, что вообще выжил. Вот был бы прикол, конечно, если бы он погиб. Что бы тогда делали восставшие? Мало того, что сразу «отвалился» один из четырёх регионов, так ещё и умер основной претендент на трон!
Остальные бы вряд ли договорились… передрались бы над трупом «оленя». Разве что Станниса попробовали бы взять? Так его ещё пойди, вытащи из Штормового Предела! А кроме этих ребят сажать, откровенно говоря, как я выяснил — некого. Ну, то есть, королевской крови в достаточном количестве больше ни в ком не течёт. Что это значит? То, что внезапно, у всех остальных идут равные права. Ага… в феодально-средневековом обществе.
Эх, можно было бы сказать: «Корону заберёт сильнейший!», то есть — мы, Запад. И… пролилась бы кровь. Нас многие не любят. Уважают, но едва ли не ненавидят. За жёсткую политику, за «Золотой Банк» и отъём земли, из банальной зависти и за иные, мнимые и не очень, обиды.
А теперь, вопрос на миллион. Зачем всё это нужно, если можно посадить на трон Баратеона и править от его лица?
Мысли в голове не мешали осматриваться: за исключением небольшого занавеса в дальнем углу, за которым пристроилась походная койка, пространство шатра ничто не разделяло. В центре стоял массивный стол, на поверхности которого размещались карты с контурами окрестных земель.
Кроме Роберта узнал только что вспоминаемого Элдона Эстермонта, Манфреда Дондарриона, Клемента Баклера — владельца меча из валирийской стали, между прочим! — и ещё нескольких, уже не столь примечательных для меня людей. Были тут и абсолютно неизвестные мне, возможно недавно сменившие своих отцов и унаследовавшие титул, либо просто слишком незначительных, чтобы я их запоминал.