Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза
Шрифт:
Я покивал:
– Хотя бы рассчитается с карточными долгами.
В этом весь Одноглазый. Плохо ему жилось в Мейстрикте, не было возможности заняться привычными махинациями на черном рынке.
– Вам же поручили распространять слухи. Подливать масла в огонь, но не…
– Ш-ш-ш! – Он вновь взглянул на Душелова. – Мы этим и занимаемся. В каждой городской пивнушке. Ей-ей, мельница слухов крутится так, что аж крылья отваливаются. Пойдем, я тебе кое-что покажу.
– Нет.
Душелов становится все
– Тебе же хуже. Знаю одного букмекера, он принимает ставки: сколько Загребущий еще проходит с головой на плечах. А у тебя есть тайная информация, так что…
– Лучше катись отсюда, пока свою башку не потерял.
Я подошел к окну. Минуту спустя через площадь проковылял Гоблин, даже не взглянув на нашу ловушку.
– Пусть себе тешатся, – сказал Душелов.
– Что, господин? – Моя новая попытка, подхалимская.
– У меня слух острее, чем думают твои приятели.
Я уставился на черный морион, пытаясь уловить хоть малейший намек на мысли, скрытые под металлом.
– Безобидная возня. – Душелов слегка повернул голову, посмотрел мимо меня. – Подполье парализовано страхом.
– Да, господин.
– Раствор, скрепляющий кирпичи этого дома, ослаб, вскоре он начнет крошиться. Этого не произошло бы, захвати мы Загребущего сразу. Из него сделали бы символ, выставив невинной жертвой. Конечно, мятежников опечалила бы потеря, но они бы продолжили начатое им дело. И еще до начала весенней кампании Круг заменил бы Загребущего кем-нибудь другим.
Я смотрел на площадь. Почему Душелов все это мне говорит? И одним и тем же голосом? Уж не голос ли это самого Душелова?
– Потому что ты думал, будто я вершил жестокости ради жестокости.
Я подпрыгнул:
– Но как вы?..
Душелов издал звук, заменяющий ему смех:
– Нет, я не читал твои мысли. Просто знаю, как размышляют люди. Ведь на то я и Душелов.
Бывает ли Взятым одиноко? Страдают ли они без простых приятельских отношений? Без дружбы?
– Иногда. – На сей раз голос женский, обольщающий.
Я обернулся, но тотчас, испугавшись, снова уставился на площадь.
Душелов угадал и эту мою опаску. Он перевел разговор на Загребущего:
– Просто его устранение не входило в мои планы. Я хотел, чтобы герой Форсберга дискредитировал сам себя.
Мы даже не догадывались о том, насколько хорошо Душелов знал нашего врага. Загребущий играл в его игру. Он уже совершил две впечатляющие, но тщетные попытки добраться до нашей ловушки. Эти неудачи сильно подорвали его авторитет в глазах сопровождающих. Если верить слухам, в Розах уже сильны проимперские настроения.
– Когда он выставит себя дураком, мы его раздавим. Как назойливого жука.
– Не следует его недооценивать. – Какое нахальство – давать совет Взятому. – Хромой…
– Неудачное
– А как он выглядит? – Не давай ему замолчать, Костоправ.
От Властелина до Госпожи всего один шаг.
Душелов поднял руку ладонью вперед и медленно согнул пальцы. Меня пробрало холодом. Четко представилось, как эти когти терзают мою душу. Конец разговора.
Позднее я сказал Эльмо:
– Знаешь, сокровища могли бы быть и ненастоящими. Сошло бы что угодно, раз никто не в силах до них добраться.
– Ты не прав, – возразил услышавший меня Душелов. – Загребущий должен знать, что они настоящие.
Наутро до нас дошли вести от Капитана. Несколько мятежников-партизан сложили оружие в ответ на наше предложение об амнистии. Кое-какие их регулярные части, пришедшие на юг вместе с Загребущим, отступили севернее. Смятение добралось и до Круга – его встревожила неудача Загребущего в Розах.
– Но почему? – удивился я. – Ведь ничего, в сущности, не произошло.
– Произошло, – ответил Душелов, как мне показалось, не без самодовольства. – В людских умах. Загребущий, а вместе с ним и Круг выглядят бессильными. Нашему приятелю следовало бы передать командование войсками в Клине другому военачальнику.
– Будь я знаменитым полководцем, вряд ли пошел бы на такое унижение, – заметил я.
– Костоправ! – ахнул изумленный Эльмо.
Что на уме, то и на языке, – это сказано не про меня.
– Эльмо, я серьезно. Можешь представить себе любого полководца – нашего или вражеского – и чтобы он просил другого полководца занять его место?
Черный морион, скрывавший лицо Душелова, повернулся в мою сторону.
– Их вера умирает. Армия, утратив веру, терпит поражение куда более сокрушительное, чем на поле битвы. – Когда Душелов оседлывает какую-то тему, ничто не может его отвлечь.
У меня возникло странное ощущение, что он-то как раз из тех, кто способен уступить командование более опытному.
– Начинается решающий этап. Распускайте слухи в тавернах. Шепчите на улицах. Травите его. Гоните. Давите так, чтобы у него не было времени думать. Пусть он впадет в отчаяние и совершит какую-нибудь глупость.
Я решил, что идея у Душелова правильная. Эта победа будет одержана не на поле боя. Весна уже на носу, но сражения еще не начались. Глаза всех жителей Клина обращены к вольному городу. Все ждут исхода дуэли между Загребущим и защитником Госпожи.
– Теперь уже нет необходимости убивать Загребущего, – продолжал Душелов. – Доверие к себе он утратил полностью. Сейчас мы уничтожаем моральный дух его присных и всего их движения. – И он возобновил бдение у окна.