Хроники Черного Отряда: Портал Теней
Шрифт:
– Ох…
Мне стало ясно, кто нас выдал. Я сам. Ведь я все записываю в Анналы. Старик изредка их почитывает.
– Сосредоточься. Хромой куда-то увозил Гоблина и Одноглазого. На два дня. И мы об этом забыли.
Я-то не забыл. Гоблин тоже вспомнил, когда я ему рассказал. Но он не помнил, что делал в эти два дня.
– Костоправ, не спускай с них глаз. Раз в деле замешан Хромой, жди подлянки. И другим передай, чтобы ни на секунду не оставляли этих двоих без присмотра.
– Заметят и разозлятся.
– Плевать.
Я в раздумьях вышел. Беседа с Капитаном выбила меня из колеи.
Что он задумал? Неужели правда волнуется за этих дураков и надеется, что слежка обуздает их непредсказуемый нрав?
Мы уже давно торчим в Алоэ. Одноглазый мог что-нибудь выкинуть просто от скуки.
Тут до меня дошло. Старик четко все выразил, а я пропустил мимо ушей. Одноглазый перестал вести себя как Одноглазый, и началось это после того, как Хромой улетел на своем ковре на запад.
По дороге в город ко мне прицепился Крутой:
– Отлыниваешь от дела? Заметил, что ты не заглянул в лазарет.
Об этом я и не подумал.
– Вдруг тебя там человек пятнадцать дожидаются?
– Разве что уставших от муштры симулянтов.
– Многие жалуются на головокружение.
– Не слышал таких жалоб. Ко мне приходят только с грибком, вошками и триппером. А в последнее время – только с грибком. У местных храмовых проституток никакой заразы нет. Если кто-то скажет, что у него триппер, я даже не взгляну. Пускай верещат, когда мочатся.
– В чем тебе, Костоправ, не откажешь, так это в безграничном человеколюбии.
Что-то было не так.
Крутой тоже это почувствовал:
– Мы в Алоэ или где? Куда народ подевался?
На улицах было почти безлюдно. Ветер – горячий, сухой и грязный – все усиливался. По дороге катились клочья сухой травы.
Я сбавил шаг и вынул нож, пожалев, что нет при мне оружия посерьезнее. Крутой отошел вправо, чтобы нас не смогли уложить одной атакой, и тоже обнажил нож.
Клубок травы едва не прилетел мне в грудь. Я дважды полоснул его и почувствовал себя как дурак. Но расслабляться было рано.
Ветер стих. Трава перестала летать. Возникли и тут же рассеялись пыльные вихри.
– Плевать, что там говорит Молчун. Я боюсь.
Крутой лишь фыркнул. Он был настроен на драку, а не на размышления.
– Чертовщина какая-то. Неспокойно мне, – пробурчал я.
– Просто ты не доверяешь Алоэ.
Золотые слова. Это чересчур приветливый город. На меня не бросаются из каждой подворотни. Люди искренне благодарят, когда я лечу их детей. Ценят спокойствие и порядок, которые принес им Отряд. Сообщают о любых злодеяниях.
По приказу Капитана наши бойцы работают в полях и на стройке – не для того, чтобы завоевать симпатию, а чтобы
– Ты прав, – признался я. – Чем дольше Госпожа оберегает нас от неприятностей, тем сильнее чувство, что мы вот-вот окунемся в дерьмо с головой. Всякие ужасы мерещатся.
Перед нами закружился и растаял пыльный вихрь. Крутой не обращал на такие мелочи внимания.
– Через пятьдесят шагов будешь в безопасности.
Все верно. Ровно столько оставалось до «Темной лошадки». Буквально рукой подать. А когда я расслабился, то увидел вокруг людей и понял, что на улице мы не одни.
Мы вошли в трактир. Мой час еще не пробил.
– Крутой, надо бы мне обзавестись каким-нибудь хобби.
В трактире не оказалось ни Гоблина, ни Одноглазого. Зато был наш третий колдун, Молчун. Играл в тонк на своем привычном месте. Ему составляли общество Масло, приятель Крутого, и Эльмо. Несколько солдат следили за игрой.
– Сержант, и ты сачкуешь? – спросил я Эльмо.
– В яблочко, черт побери. Старик совсем из ума выжил.
– Может, и его этот город допек.
– В смысле?
Крутой объяснил:
– У Костоправа мурашки по коже оттого, что в Алоэ все такие дружелюбные и приветливые.
– Он из тех, кто смотрит в зубы дареному коню, – кивнул Эльмо.
Облюбованное Одноглазым место, где проще мухлевать, было занято Причиндалом.
– Костоправ, садись, я выхожу. Устал проигрывать.
Вид у меня, наверное, был чересчур озабоченный. Молчун жестом показал, что готов подвинуться.
Я признался:
– Покоя не дает мысль о том, что грядут большие неприятности. Мне едва ли не хочется, чтобы они наконец начались.
– Совсем спятил, – заключил Эльмо. – Околесицу несет.
– Костоправ, много думать вредно, – добавил Масло.
Эльмо с ним согласился:
– Вот что с людьми делает образование. Ну, чего там Старик хочет?
– Беспокоится о Гоблине с Одноглазым. Думает, Хромой с ними что-то сотворил.
– С запада не было вестей? – спросил Эльмо.
– Нет.
Послания из Башни обычно передавались воздушными курьерами. В случае чрезвычайной важности – через Гоблина. Но после отбытия Хромого летучих ковров мы не видели.
– А из главного штаба?
Уже ближе. Депеши оттуда привозили конные гонцы.
– Нет никаких вестей. Смотри не сглазь. Я бы предпочел, чтобы о нас совсем забыли.
Молчун поддержал меня, подняв вверх большой палец, после чего сдал мне просто ужасные карты.
Колода пошла по столу. Делались ставки, забирались выигрыши. Завязался разговор о том о сем.
– Если бы я был Госпожой и хотел отправить Капитану тайное послание, то сделал бы это через Шепот, – сказал Эльмо.
– Тебе что-то известно?