Хроники Чёрной Земли
Шрифт:
С этими словами Саф медленно зашёл в дом. Вскоре раздался скрип лесенки, по которой он взбирался на своё ложе.
К утру у него начались сильные судороги. Харап, пришедший к завтраку, где его уже ждал зажаренный гусь, насыпал в глиняную вазу порошок бурого цвета и объяснил как разводить.
– Это чтобы тело не крючило, – пояснил он. – Но придётся дополнительные хекау читать… Лекарство без магии не поможет.
Наевшись, харап прилёг под отцовским сикомором и задремал. Поднявшись через какое-то время, он отправился к отцу читать хекау
– Зачем это? – опешила Иринефер.
Хабау злобно глянул на неё исподлобья и прошипел:
– Не лезь не в своё дело, женщина. И не заходи сюда, когда я занимаюсь лечением.
Немного помолчав, он сказал уже мягче:
– Вредные эти амулеты, демонами они заговорены. Силы сосут из твоего мужа…
– Эти амулеты… – начала было Иринефер, но увидев сердитое лицо харапа, промолчала.
Затем харап пошёл во двор и собрался было уходить, но Иринефер догнала его.
Шере не слышал, о чём она говорила, но понимал, что мать просит заменить гуся на завтрак чем-то подешевле. Харап сморщился от неудовольствия, но, поскольку хозяйство было явно небогатым, в конце концов, кивнул головой и ушёл. С лица Иринефер впервые за два дня исчезли морщинки озабоченности.
– Слава кемтским богам, – сказала она облегчённо. – Согласился через день есть рыбу… Но зачем же он снял амулеты? Ведь это Ренф-Анх дал их ему…
– Похоже, от них больше вреда, чем пользы, – откликнулся Хеси. – Харапу виднее!
– Да, но… ведь Ренф-Анх был очень сильным харапом. Если бы он был здесь, он бы сразу вылечил Сафа…
– Это нам неизвестно, – сказал Хеси.
Средство, которое дал харап, в сочетании с его заговорами, помогло. Через несколько дней судороги у Сафа прекратились. Иринефер решила, что, видимо, Хабау делает всё правильно и успокоилась.
Как раз в этот день Шере заметил за оградой Эй-Нефер, которая явно поджидала его. Иринефер, увидев её, нахмурилась:
– Чего эта негодница сюда повадилась?
– Мут… – сказал Шере, – мут, Эй-Нефер хорошая, но несчастная.
– Она ворует! – строго сказала Иринефер.
– А помнишь ты днями сказала: «Хоть воруй…»?
Иринефер строго посмотрела на Шере.
– Это я в сердцах, от отчаяния! Мы же нашли способ обойтись без воровства.
– А она не нашла, – сказал Шере.
Иринефер смягчилась.
– Ну ладно, иди поболтай с ней, раз уж тебе так невмоготу.
Шере, радостный, выскочил на улицу.
– Привет, малёк, – улыбнулась Эй-Нефер.
– Привет, – ответил Шере.
– У тебя отец болеет?
– Да, откуда знаешь?
– Да все говорят, – неопределённо ответила Эй-Нефер. – И харап Хабау от вас не вылезает…
– Да, он лечит отца, приходит по утрам и вечерам…
– И сколько берёт?
– Полдебена в луну и завтрак с ужином, – ответил Шере.
Эй-Нефер присвистнула.
– Ого! Где же
– Не знаю…
Эй-Нефер помолчала немного и сказала:
– Про Хабау говорят, что он так себе лекарь… Слишком много запросил.
Шере ничего не сказал.
– Многие, кого он лечил, умерли, – продолжала Эй-Нефер.
Шере снова промолчал.
– А чем отец болен?
– Мертвячья болезнь, из-за воздуха, летучих тварей и злых духов, – перечислил Шере.
– И как? Лечение как?
– Да так, – махнул рукой Шере. – Корчить перестало. Но сначала и не корчило. Непонятно…
– У нас плохие лекари, – сказала Эй-Нефер. – Вот в Унуте…
– Ну ты опять?! – рассердился Шере. – Опять со своим Унутом?!
– Ну ладно тебе, – миролюбиво сказала Эй-Нефер. – Я одна пойду. Вот луна почернеет, и уйду.
Шере покосился на неё.
– И не вернёшься?
– Конечно нет, я же с мамой останусь, – ответила она.
Шере ничего не сказал. А Эй-Нефер странно посмотрела на него, словно принимая какое-то решение, но сомневаясь.
– Ты знаешь, малёк, – сказала вдруг она. – У меня есть кое-что. Жди меня здесь, я сейчас!
И она резво умчалась.
Шере остался стоять посреди улицы, ничего не понимая. Ждать пришлось довольно долго. Когда он уже собрался уходить, Эй-Нефер налетела на него из-за угла и сунула ему в руку какой-то тканный мешочек.
– Держи! Это от мамы осталось, я всё берегла… но сейчас вам нужнее.
И снова унеслась прочь по дороге. Шере посмотрел на мешочек, в нём что-то лежало. Он заглянул внутрь, это было серебро.
Дома мать взвесила его, оказалось два с половиной дебена. Она посмотрела на сына:
– Откуда?
– Ты всё равно не поверишь, – ответил Шере. – Эй-Нефер принесла.
Иринефер так и застыла от удивления.
Ни на следующий день, ни через день Эй-Нефер больше не появлялась. Разычкивая её, Шере несколько раз ходил на берег. Он помнил, что Эй-Нефер собиралась уходить после новолуния, значит, оставалось ещё четыре-пять дней. Он ходил на рынок, и к дому, где жили её родственники, но нигде не повстречал её.
Отцу тем временем становилось всё хуже. Лихорадка выматывала его. Только на два-три часа в день болезнь отступала под действием заклинаний и питья Хабау, но затем набрасывалась на него с новой силой. Однажды Шере услышал, как Хабау разговаривает с матерью:
– В Унуте знают верное средство от мертвячьей болезни. Жрецы храма Джехути им владеют. В Унуте от мертвячьей болезни не умирают…
– Для чего ты говоришь мне это? – спросила Иринефер.
– Так… – ответил харап. – Может есть кто в Унуте, чтобы помогли.
– Нет никого, – ответила Иринефер. – Да если бы и были, нет денег на тамошних лекарей.
– Плохо, – сказал Хабау. – Духи мучают Сафа. Они не отступятся, пока не захватят его Ка и его Ба или не будут изгнаны. Без Ка человек теряет лицо и ум. Без Ба – не может попасть в Дуат. А в Унуте знают, как их изгнать.