Хроники Червонной Руси
Шрифт:
– Братья скрылись подозрительно быстро, – заметил Фёдор Радко. – Не вложил ли им в уши какой-нибудь недоброжелатель неверные слова? Может быть, кто-то хочет рассорить Ростиславичей с князем Ярополком?
– И кто, по-твоему, это мог бы быть? – спросил, презрительно усмехаясь, королевич.
– Мыслю, такие люди могли сыскаться и в твоей свите.
– На чём основаны твои обвинения, дружинник Радко?! – Теперь Коломан уже не усмехался, гневом зажёгся его глаз. – Только на том, что вашим полупьяным гридням мерещится в ночи невесть что?! Лидерц 55 , или Вашорру-баба 56 ! Могу сказать, что и я сам прошлой ночью какое-то время провёл с вашими людьми. Они угощали меня кабаньей печёнкой.
55
Лидерц –
56
Вашорру-баба – в венгерской мифологии злая ведьма, аналог русской Бабы-яги.
– Никто не обвиняет тебя ни в чём, светлый королевич! Упаси Господь! – поспешил успокоить Коломана дружинник. – Просто моего князя не покидает мысль о том, что кто-то хочет стравить его с братьями Ростиславичами.
– Кирие элейсон! Он что, болен, твой Ярополк?! – огрызнулся Коломан. – Сдаётся мне, что он попал под злые чары своей матери, Гертруды! Слушается её во всём. А у вдовой княгини слишком больное воображение!
– Нравная и жестокая она жёнка! – брезгливо наморщив свой короткий курносый нос, добавила Софья Изяславна. – По её веленью в Киеве во время смуты умертвили семьдесят человек! И ещё многих невинных ослепили!
– Ступай и скажи своему князю, Радко: пускай не мешает он нас в свои дела. Пускай сам разбирается со своей братией! – властно изрёк Коломан.
Радко, откланявшись, вышел. Он был почти уверен, что без угров взволновавшее волынский двор событие не обошлось. Дружинник воротился в гридницу и глазами поманил к себе Улана. Снова шли они по долгим переходам дворца. Уже во дворе Радко вполголоса спросил:
– Ну что? Узнал Жольта?
– Как же. Сидит тамо, с иными вместях.
– Тогда бери троих отроков в помощь. Выманите его из гридни, скажите, что хотите угостить вином, схватите и притащите в поруб. Понял?
– Понял, Фёдор. – Улан не мешкая убежал исполнять поручение.
…Едва Радко покинул палату, в которой говорил с Коломаном, королевич резко вскочил с кресла.
– Мать, нам надо спешить. Ты видела, он обо всём догадывается. Чёрт нас дёрнул вступиться за Ростиславичей! Всё княгиня Кунигунда-Ирина! Явилась тайно среди ночи, в одежде монахини, просила, умоляла! – Коломан вздохнул. – Красива, как русалка, как вила лесная! Ей я не смог отказать! Попал под её чары! Кирие элейсон! Грехи тяжкие! Одного не пойму: зачем она так усердно хлопочет о Ростиславичах? Послал к шатру Ярополка Жольта, потом сам ходил к волынским вежам, расспрашивал гридней и отроков. Понял, что в самом деле готовят злое дело Ярополк и Гертруда… Да, матушка, упреди королеву Свентославу! Это она меня убедила черкнуть ту проклятую грамоту! Думаю, что у неё тоже побывала Кунигунда-Ирина! А я пойду, скажу Альме. Бросал бы свои охотничьи забавы! Не время им предаваться! Влезать в русские свары – последнее дело, матушка! Сама об этом хорошо знаешь. Сегодня же выезжаем в Нитру! Кирие элейсон! Грехи тяжкие!
Вдовая королева согласно кивнула головой. Поправив ладонью выбившиеся из-под цветастого повойника со сказочными жар-птицами седые волосы, шурша парчой, спустилась она в гридню и стала отдавать короткие властные распоряжения:
– Готовьте возки, седлайте коней! Довольно, нагостевались! Пора и честь знать!..
В сумерках Радко постучался в камору для тайных свещаний, расположенную в одной из теремных башен княжеского дворца.
Ждали его там Ярополк, Гертруда и боярин Лазарь.
– Ну?! Что?! – нетерпеливо потребовала ответа княгиня-мать.
– Вызнал я. Упредили Ростиславичей Коломан и королева Свентослава. Споймали мы угорца, кой возле шатра вашего нощью отирался. Всё на дыбе выложил, подлец! Баит, Коломан его подслушивать посылал. Сведал откуда-то горбун о толковне вашей! Вот токмо откуда, сей Жольт не говорит. Думаю, не ведает.
– Всюду вороги! Сын! – обратилась Гертруда к Ярополку. – Вели задержать угров и чехов! Пускай ответ за свои делишки держат! В поруб швырни подлеца-горбуна и гадкую кознодейку Свентославу!
– По-твоему, я вовсе дурак, что ли?! – неожиданно заорал на неё Ярополк. – Не стану я из-за Ростиславичей со всеми соседями враждовать!
– Воистину, – гладя окладистую бороду, согласился с князем боярин Лазарь.
Гертруда, презрительно хмыкнув, на сей раз промолчала. Понимала она, что зашла слишком далеко. В ту же ночь втроём они составили грамоту и отослали гонца в Перемышль к Ростиславичам.
В грамоте сей, украшенной вислой свинцовой печатью, содержались горячие заверения Ярополка в дружбе и любви к своим двухродным племянникам. Но о наделении волостями безземельных родичей не было написано ни слова.
Глава 7
К югу от обведённого буковыми стенами и городнями 57 Перемышля простирались густо поросшие лесом увалы 58 Карпат. Среброструйный Сан, петляя и извиваясь, словно змей, выделывая крутые повороты, подступал к городу с другой, полуночной, стороны. И шли дороги, пути торговые. Один из них вёл через земли угров и чехов в Прагу и дальше в немецкий Регенсбург. Другой шлях тянулся в Киев, третий – на Волынь, четвёртый – в небольшой городок Галич, залегающий на высоком, правом, берегу Днестра. Соль – вот главное богатство Перемышля. Соль возили тороватые 59 купцы, почитай, по всей Руси. Да и земли вокруг Перемышля плодородные, рольи 60 здесь были знатные, урожаи собирали добрые – пшеницы, проса, ячменя, ржи. На Волыни, окрест Владимира и Луцка, о таких и не мечтали. В каждом дворе в городе, почитай, корова имелась, в хлеву откормленный хряк. Мазанки простого люда, густо облепившие прибрежные холмы, украшены весёлой росписью, чисты и просторны. Зажиточно жили перемышляне, лучше, нежели в соседних Волыни, Польше или в уграх.
57
Городня – сруб, наполненный землёй, часть городских укреплений.
58
Увал – пологий вытянутый в длину холм.
59
Тороватый – здесь: расторопный, ловкий, проворный.
60
Ролья – пашня.
На берегу Сана – обширные соляные склады, по соседству шумел многолюдный торг, на мосту, переброшенному через реку, во всякое время дня теснились обозы с товарами.
Тиуны 61 и вирники 62 Ярополковы трудились здесь вовсю. Жаждал прибрать к рукам богатство Перемышльской земли молодой волынский владетель. Спрашивал со своих слуг строго за недостачу даней и вир, но и на лихоимства частые закрывал глаза. А меж тем люд градской, привыкший к более вольной жизни, потихоньку роптал.
61
Тиун – сборщик дани.
62
Вирник – собирал виру, штраф по приговору княжеского суда.
Среди купцов и бояр Перемышля зрело недовольство властью Ярополка. Тут как раз и примчались в город обиженные старшим князем трое братьев Ростиславичей. Первым делом поскакали верные братьям люди по сёлам и городкам окрестным, набирали ратников в молодшую дружину. Да только всё одно невелика была у князей-изгоев рать, не хватало им звонкого серебра, чтоб платить за службу и содержать достаточное число умелых воинов. Приходилось вздыхать да думать, куда бы податься. Или наняться на службу к ромеям, сторожить императорские покои в Константинополе 63 ? Или отъехать к матери в Хорватию? Или к какому князю пристать?
63
Константинополь (Царьград) – столица Византийской империи, ныне – г. Стамбул в Турции.