Хроники Дебила. Свиток 2. Непобедимый

Чекрыгин Егор

Ладно. Теперь нам надо доказать, что это точно дело рук соседских фулюганов. Так что, пока остальные гонят отару вперед, остаемся только мы с Лга’нхи и наша парочка Нит’кау и Тов’хай со своим пленником, которого они притащили из второго лагеря, сняв с поста за плохую бдительность при несении службы.

— Лга’нхи, убей его, — коротко говорю я другу, указывая пальцем на пленника. — Только копьем, сверху вниз, — добавляю я и утыкаюсь в нежданную проблему. Хотя с какой это стати «нежданную»? Вполне должен был это предугадать, прими я во внимание менталитет местных. Лга’нхи убивать отказывается, говоря, что это добыча Нит’кау и Тов’хая, а значит, им пленника и добивать. Даже волшебное слово «колхоз» не подействовало. Одно дело, когда бьешься в общей битве, когда мана идет на «колхоз», и совсем другое — забрать у подчиненного личный трофей.

Все бы ничего, но…

— Тов’хай, —

быстро перерабатываю я сюжет. — Садись Нит’кау на плечи. Живо!!!

Оба не очень понимают, что происходит, но после моего рявка быстро подчиняются. Потом я забираю из рук смогшего только возмущенно пискнуть в ответ на такую бесподобную наглость Лга’нхи копье и передаю его нашему молодому сотруднику. Ага. Он аж руки отдергивает. Мало того, что копье чужое, так оно еще и принадлежит Вождю, у которого даже Волшебный Меч есть, и потому небось и все остальное оружие не простое! Опять рявкаю на всех, велю себя слушать и спрашиваю с укоризной, неужто они думают, что я могу испоганить ману копья своего лучшего друга или навести порчу на товарища Тов’хая? Оно, конечно, ничего плохого они пока от меня не видели и в моей способности разговаривать с Духами нисколечко не сомневаются. Так что волнения успокоены, ну вот разве что пленник отнюдь не пребывает в восторге от всей этой суеты и своей скорой смерти Я, правда, и сам не очень понимаю, зачем весь этот цирк. Думаю, это тяжкое наследие прочитанных в молодости детективов. Но оружие, которое убьет пленника, по моей задумке, должно быть аутентично оружию всадников-аиотееков. А у Лга’нхи, у единственного из отряда, есть крутое копье Пивасика с длинным и широким наконечником, рану от которого с дешевым пехотным «листочком» оикия не перепутаешь. Удар сверху вниз, с высоты сидящего на плечах Нит’кау «всадника», в загривок бедолаги, который уже даже не дергается в наших с Лга’нхи могучих захватах. Вроде как кто-то настиг и ударил его в спину. Теперь быстренько вернуть трупу его оружие, ага, уже расхаванное по сумкам и поясам победителей. И в путь. Нужно проложить достаточно четкий след в сторону вражеского лагеря, прежде чем нас обнаружат!

Успеваем пройти метров шестьсот, а это уже почти рядом со вторым лагерем. Заранее предупредив нас грохотом копыт, на нас вылетает первый всадник. А нас уже тут нет. Стадо болтается бесхозным, а мы скрылись в темноте и залегли. Теперь опять вся надежда на слух Лга’нхи и на то, что Гит’евек его хорошо выучил. Первые всадники пролетают мимо отары и затаившихся во тьме нас и несутся в сторону лагеря. А вот следующая группка отстающих — уже наша добыча, мгновенно вскочив с земли и выстроившись в полуоикия, шестерка наносит удар, приканчивая парочку верблюдов вместе со всадниками. А я, Лга’нхи и еще один какой-то вояка, подкравшись с тыла, наносим подлый удар в спину, убивая еще троих верблюдов, но лишь двоих всадников. Последний, содранный мной протазаном из седла, получает плашмя по темечку и отрубается. Его задача дать показания, что напали на них не какие-то там дикари, а именно двигающиеся в строю оикия!

А вот теперь — ноги!

Нет, задумано-то все было замечательно. Стравить супостатов между собой, и пусть режут друг дружку, пока мы будем удирать. Даже если наши враги и не аннигилируются полностью, столкнувшись лбами (хотелось бы, но вряд ли), то на разборки и выяснения отношений у них уйдет как минимум день. Ну вот ни в жизнь я не поверю, что они запросто разберутся с подобным делом всего-то за утро. Даже если среди них есть мастера по чтению следов, много ли они там начитают? Обувка у оикия от нашей фактически не отличается — те же самые портянкоботы, не то, что моднявые сапоги у оуоо. Так что, кто там конкретно натоптал вокруг овцекоз и верблюдов, хрен теперь догадаешься. А так — все самые свежие следы идут от лагеря к лагерю.

Пока кто-то проследит наш след от пляжа, а потом с тропы в степь, — день уйдет, не меньше. А день форы — это уже немало. Тут электричек, самолетов и даже велосипедов нет. А верблюд скакать может только на короткие расстояния, предпочитая преодолевать большие дистанции неспешной поступью пофигиста. Так что фору в сутки мы, думаю, выиграли. Да плюс к тому, мы с Лга’нхи неплохо порезвились посреди верблюжачьего стада. Думаю, я завалил да покалечил не меньше десятка. Лга’нхи вряд ли от меня сильно отстал (скорее уж, перегнал намного). Так что можно надеяться, что в той полусотне, что нас преследовала, как минимум половина бойцов теперь будет бегать пешком. А значит, если уж нас совсем прижмет, у нас будет больше шансов в драке с ними.

Но это, если среди верблюжатников найдется какой-то доисторический

шерлокхолмс, который сумеет прочитать следы, найти улики и вычислить виноватых. Мне почему-то представляется куда более вероятным, что между лагерями будет сначала вестись долгая перебранка, потом выяснение отношений, поиски крайних, казни и прочие жизненные удовольствия. Наш младший научный сотрудник Тов’хай как раз вызвался остаться и проследить за результатами нашей гнусной подставы. Я возражать не стал, только велел больше, чем на полдня, не задерживаться. Опять же, у меня будет повод бежать не торопясь, мотивируя это тем, что надо соглядатая дождаться. Хотя можно и не сомневаться, что этот гаденыш догонит нас без особого труда. Длинный, тощий, типичный кенийский бегун, разве что блондин. Думаю, он даже Лга’нхи уделает. Потому как у последнего хотя бы плечи есть, да еще какие, а у этого — одни ноги, растущие сразу от коротеньких (видно, чтобы уменьшить сопротивление воздуха) ушей. Но на всякий случай предложил ему отдать нам свой панцирь. Если он нарвется на аиотееков, то панцирь ему поможет разве что продлить агонию, а убегать от врага налегке — попроще будет.

Собственно, панцири нам нужны были исключительно для большей похожести на настоящих строевых оикия. Я вообще поначалу хотел сделать их имитацию из чего-то, вроде папье-маше, но отсутствие бумаги и прочих подходящих материалов меня остановило. Теперь бы по-хорошему их бросить, чтоб бежать не мешали. Однако, учитывая сколько они стоят! Ирокезы заработали свои доспехи собственными потом и кровью и просто так с ними не расстанутся. А значит, и мне придется тащить всю эту сбрую на себе.

В последний момент догадался не спрашивать у Тов’хая, не заблудится ли он в степи. Оно, конечно, в иных обстоятельствах это прозвучало бы как забавная шутка. Но лучше не стоит. Мне и так предстоит скоро сильно упасть в глазах соплеменников, так что не буду давать им еще и повод подозревать, что их шаман и впрямь думает, что кто-то, старше трех-четырех лет, способен заблудиться в неизвестной местности.

Подумаешь, полсотни километров, повторял я себе, уговаривая не терять сознание. Это всего-то чуть больше марафонской дистанции. Ты такие пробегал за день с грузом воды на плечах, да еще попутно успевая говнецо собирать. А тут — какие проблемы-то?

Ага, действительно, никаких. Почти что сутки без сна, да пробежаться по раскаленной степи, в клубах пыли, под солнцем, выжигающим своим ярким светом глаза. С весящим с десяток килограммов панцирем за спиной да протазаном в руке и поясом, набитым оружием (и на фига мне понадобилось брать столько кинжалов, ведь почти никогда в драке ими не пользуюсь), это ведь сущее удовольствие! А еще жрал в последний раз тоже примерно сутки назад. Но голода уже почти и не чувствуется — все сенсоры забила усталость. А еще боль в переломанных давным-давно ребрах, про которую я за последние полгода уже и думать забыл, вдруг напомнила о себе весьма настойчиво и абсолютно нестерпимо. Да еще и внезапно появившаяся боль от последней раны.

Да, я явно переоценил свои силы. Думал, что если я раньше бегал на пару с Лга’нхи, то могу считать себя крутым бегуном. Забыл, однако, что, пока я бежал по прямой, он круги вокруг меня наворачивал, успевая и поохотиться, и в разведку сбегать. А тут всем стадом несемся в одном направлении, и озвученная мной же цель — добежать как можно быстрее.

Лга’нхи, конечно, понимает, что я за этими жеребцами ни в жизнь не угонюсь. (Даже тумбочка Нит’кау словно летит над землей, не пачкая ноги травой. Если бы не видел собственными глазами, ни в жизнь бы не поверил, что человек с комплекцией перекачанного качка может так двигаться). Но и Лга’нхи не может бежать медленнее всех. Потому как он Вождь! Вождь не может быть отстающим. А у степняков сейчас работают не мозги, а инстинкты. Стоит им только начать бежать, и сразу начинается соревнование по выявлению вожака. Кто впереди всех — тот и вожак. Это у них на уровне спинного мозга. Вот все они и пытаются вырваться вперед, показывая, чего стоят.

Уф-ф-ф. Кажется, Лга’нхи опять заметил, что я вот-вот потеряю сознание, и дает отмашку. Остальные нехотя останавливаются, ведь рожденному для бега степняку это всегда очень трудно. Ага, он посылает их на разведку! В разные стороны с приказом пробежаться большим кругом и вернуться назад. Это, кстати, тоже обычная практика во время перегонки стада. Воины начинают нарезать большие круги, высматривая хищников или врагов. У меня есть полчасика, чтобы прийти в себя. Все разбегаются, а мне очень хочется упасть, но Лга’нхи мне это не позволяет и заставляет идти, восстанавливая дыхание, словно ребенка или старика какого-то. Наконец, можно плюхнуться на землю.