Хроники Эмбера I-II
Шрифт:
С моря дул холодный резкий ветер, у подножия горы начали собираться птицы. Сквозь облака проглянуло солнце: видимо, Эрик решил не управлять погодой во время битвы.
Мы поднялись еще на шесть ступенек и потеряли одного человека.
Все это было странно, и дико, и печально…
Скоро придет очередь Блейза, а затем моя, если он погибнет.
Впереди остались шестеро наших воинов.
Десять ступенек…
Их осталось пятеро.
Мы медленно поднимались на Колвир, а лестница сзади, насколько хватало глаз, была залита кровью. Оправдать себя всегда несложно.
Наш
Только вперед! Четвертый воин авангарда сражался, держа в каждой руке по сабле. Он бился за святое дело и поэтому наносил удары с большим воодушевлением. Ему удалось справиться с тремя гвардейцами.
Третий не обладал такой верой, а может, просто хуже владел оружием, и был убит сразу же.
И их осталось двое.
Блейз вытащил свою длинную шпагу с золотым орнаментом, и клинок ее блеснул на солнце.
— Скоро, брат! — сказал он. — Теперь уже скоро! Посмотрим, как они выстоят против принца Эмбера!
— Надеюсь, только одного, — заметил я, и он ухмыльнулся.
По моим подсчетам, мы прошли три четверти пути, когда Блейзу пришлось вступить в бой.
Он мгновенно убил первого гвардейца, вонзил острие шпаги в горло второго и ударил ею по голове третьего, скидывая его вниз. Дуэль с четвертым продолжалась несколько секунд, но исход ее не вызывал сомнений.
Я поднимался вслед за Блейзом и на всякий случай тоже вытащил шпагу из ножен. Он был великолепен и владел оружием куда лучше, чем я предполагал. Шпага его, словно живая, мелькала в отблесках солнца. Он стремительно продвигался вперед, и гвардейцы падали перед ним — о боже, как они падали! И что бы ни говорили о Блейзе, в тот день он показал себя истинным принцем, достойным сыном Эмбера. Я стал думать, долго ли он продержится.
В левой руке Блейз держал кинжал, которым пользовался с ярой жестокостью и при малейшей возможности, пока не лишился его, оставив в горле своей одиннадцатой жертвы.
Я не видел конца колонне солдат Эрика. Видимо, она доходила до самого верха лестницы. Я надеялся, что мне не придется вступить в бой. Я почти верил в это.
Еще три гвардейца пролетели мимо меня в пропасть, и мы очутились на небольшой лестничной площадке перед очередным поворотом. Блейз расчистил площадку и вновь начал подниматься по ступенькам. Я наблюдал за ним уже полчаса, а воины, выступавшие против него, все умирали и умирали. Я слышал шепот восхищения солдат, шедших сзади, и у меня невольно мелькнула сумасшедшая мысль, что Блейзу удастся расправиться со всеми гвардейцами в одиночку.
Он использовал каждый трюк, известный в фехтовании. Он выбивал шпаги плащом, делал подножки. Он хватал противника за кисть руки, выворачивал и скидывал в пропасть без борьбы.
Мы дошли до следующей лестничной площадки, и я увидел, что на рукаве Блейза, не перестававшего улыбаться, выступила кровь. Гвардейцы, стоявшие за теми, которых он убивал, были бледны, как смерть. Это тоже ему помогало. Возможно, и мое присутствие нагоняло на них страх, действовало на нервы, сковывало движения. Как я позднее узнал, они слышали о нашей битве
Блейз расчистил очередную лестничную площадку. Честно говоря, я не думал, что ему удастся продержаться так долго. Столь феноменального владения шпагой я не видел с тех самых пор, как Бенедикт в одиночку удерживал проход через Арденнский лес против Лунных Всадников Генеша.
Однако Блейз начал уставать, это я тоже видел. Если бы можно было подменить его хоть ненадолго, дать ему возможность отдохнуть..
Но такой возможности не было. Поэтому я продолжал идти сзади, со страхом ожидая, что очередной удар окажется для него последним.
Я знал, что он слабеет. До вершины горы оставалось сто футов.
Внезапно Блейз стал мне близок. Он был моим братом и не отказал мне в помощи, а сейчас, прекрасно понимая, что вряд ли ему удастся продержаться до конца, продолжал сражаться… тем самым давая мне шанс завоевать трон…
Он убил еще троих, но с каждым ударом рука, державшая шпагу, двигалась все медленнее. Поединок с четвертым гвардейцем затянулся минут на пять, и я был уверен, что следующий противник окажется для него последним.
Я ошибся.
Пока Блейз пытался высвободить клинок из тела, я перебросил шпагу из правой руки в левую, выхватил из-за пояса кинжал и метнул его. По самую рукоять вошел он в горло пятого гвардейца.
Блейз перепрыгнул через две ступеньки сразу и ударом локтя скинул очередного солдата в пропасть, затем сделал прямой выпад, вспоров живот следующему.
Я не отставал ни на шаг, готовясь вступить в бой, как только возникнет необходимость, но Блейз пока что не нуждался в моих услугах. С необычайной энергией, как будто к нему пришло второе дыхание, кинулся он вперед и выиграл для нас две ступеньки.
Я держал наготове еще один кинжал, который мне передали по линии, и бросил его, как только заметил, что Блейз начал уставать. Но в момент броска гвардеец нагнулся, и кинжал ударил его рукояткой по голове. Это, правда, помогло Блейзу столкнуть своего противника с лестницы, но идущий следом солдат решительно бросился в атаку, и хотя шпага Блейза вошла ему в грудь, он потерял равновесие, и они вместе полетели в пропасть.
Повинуясь непонятному инстинкту, почти не соображая, что делаю, но тем не менее прекрасно понимая, что мгновенные решения почти всегда себя оправдывают, я выхватил левой рукой из-за пояса колоду карт, швырнул ее Блейзу, который на секунду как бы завис над бездной (настолько быстро отреагировали мои мускулы), и крикнул ему во все горло:
— Лови скорее! Лови же, идиот!
У меня не было времени смотреть, что произойдет дальше: пришлось вступить в бой.
Но колоду он поймал. Это я успел заметить краешком глаза.
И тогда начался последний этап нашего восхождения на Колвир. Скажу только, что нам удалось это сделать, и я остановился, тяжело дыша, на верхней площадке лестницы, и стал ждать, когда вокруг меня соберутся остатки моего войска.
Мы построились и кинулись в атаку. Чтобы дойти до гигантской арки, являющейся восточными воротами Эмбера, нам потребовался примерно час. Мы миновали ее с боем и вошли в город.