Хроники Эмбера I-II
Шрифт:
— Нас с тобой.
— Мы никогда не встречались.
— Не будь занудой, — сказала она и выпила.
— Что ж, за встречу друзей!
Потом мы дружно принялись за еду. Она так упоенно играла роль загадочной женщины, что мне невольно захотелось ей подыграть.
— Где же мы все-таки встречались? задумчиво спросил я. — При дворе великого царя? Или в гареме…
— Или в Эмбере, — ответила она. — Ты…
— В Эмбере?! — Я вовремя вспомнил, что держу любимый бокал
— Ты был таким красивым, уверенным в себе, тобой восхищались все девушки. А я стояла в сторонке, серенькая, маленькая мышка, и поклонялась тебе издали. Серенькая, маленькая, невзрачная Дара, гадкий утенок — спешу заметить, превратившийся в белого лебедя, — влюбленная по уши, с разбитым сердцем…
— И с… — я сказал непристойность, а девушка рассмеялась.
— Разве мы не там познакомились? — невинно спросила она.
— Нет. — Я взял бутерброд с говядиной. — Кажется, впервые я увидел тебя в публичном доме. У меня болела спина, я был в стельку пьян…
— Ты не забыл, любимый! — вскричала она. — Но там я только подрабатывала. Днем приходилось объезжать диких лошадей, чтобы не умереть с голоду.
— Сдаюсь, — сказал я и налил себе полный бокал вина.
Больше всего меня раздражало, что эта девушка действительно казалась мне знакомой. Но ведь и по поведению, и по внешнему виду ей нельзя было дать больше семнадцати. Мы не могли встречаться.
— Фехтовать тебя научил Бенедикт? — спросил я.
— Да.
— Кто он тебе?
— Конечно, любовник. Он одарил меня мехами, осыпал бриллиантами и между делом научил фехтовать. — Она вновь засмеялась.
Я продолжал изучать ее лицо.
Да, это было возможно…
— Печально мне, — сказал я.
— Почему?
— Бенедикт не дал мне пирожок.
— Пирожок?
— За сообразительность. А сейчас — поздно. Ведь ты его дочка, верно?
Она покраснела.
— Нет. Но ты почти угадал.
— Внучка?
— Э-э-э… не совсем.
— Прости, не понимаю.
— Он любит, когда я называю его дедушкой. На самом деле Бенедикт мой прадед, отец моей бабушки.
— Вот оно что. А с кем ты живешь в поместье, когда Бенедикт уезжает?
— Одна.
— Где же твои мать и бабушка?
— Они погибли.
— То есть как?
— Умерли насильственной смертью. Их убили, когда Бенедикт находился в Эмбере, и с тех пор он ни разу там не был. Я думаю, он не хочет оставлять меня без присмотра, хоть и понимает, что в обиду я себя не дам. Ты тоже мог в этом убедиться.
Я кивнул. Теперь мне было ясно, почему Бенедикт решил стать Протектором Авалона. Он
— Я думаю, Бенедикт, уезжая, запретил тебе появляться в поместье, — сказал я. — Он будет недоволен, что ты не послушалась.
— Ты такой же, как он! Я уже не ребенок!
— Разве я сказал, что ты ребенок? Но ведь Бенедикт уверен, что ты живешь там, куда он тебя отвез. Верно?
Она ничего не ответила, и наша трапеза продолжалась в неловком молчании. Я решил переменить тему разговора.
— И все-таки, откуда ты меня знаешь?
Она дожевала бутерброд, выпила глоток вина и усмехнулась.
— Я видела твой портрет.
— Какой потрет?
— На гадальной карте. Когда я была маленькой, мы с дедом часто играли в карты. Я знаю всех своих родственников — тебя, Эрика, мужчин со шпагами, женщин в красивых платьях. Поэтому..
— У тебя есть своя колода?
— Нет. — Она тяжело вздохнула. — Дед не разрешает мне трогать карты, хотя у него много колод.
— Вот как? А где они лежат?
Она посмотрела на меня, прищурившись. Черт побери! Неужели я разучился блефовать?
— Одну колоду он всегда носит с собой. Где остальные, я не знаю. Зачем тебе? Если ты захочешь увидеть портреты своих братьев и сестер, разве он тебе откажет?
— Вряд ли я обращусь к нему с такой просьбой, — сказал я. — Ты хоть понимаешь истинное значение карт?
— Мне никогда не разрешали долго на них смотреть. Я догадываюсь, что карты нарисовали с определенной целью, но не знаю с какой. Скажи, они действительно имеют особое значение?
— Да.
— Так я и думала. Дед над ними прямо трясется. А у тебя есть своя колода?
— Да. Но я дал ее взаймы.
— Понятно. А сейчас она тебе понадобилась для дел зловещих и покрытых мраком тайны.
Я пожал плечами.
— А сейчас она мне понадобилась для дел обыденных и скучных.
— Для каких это?
Я покачал головой.
— Если Бенедикт не объяснил тебе, как пользоваться картами, не жди, что я открою их секрет.
Она надула губы.
— Ты его просто боишься.
— Я очень уважаю Бенедикта и люблю, как брата.
Она засмеялась.
— Разве он владеет шпагой лучше, чем ты?
Я отвернулся. Должно быть, Дара только что вернулась домой и не слышала последних известий. Все горожане знали, что Бенедикт лишился руки. Но я не стану тем человеком, который первым сообщит ей эту новость.