Хроники Герода
Шрифт:
Молодой воин знал, что его отца не любят и боятся. Считают чужаком, идумеянином. Его власть считают украденной, его положение при дворе Гиркана II, этнарха и Первосвященника Иудеи – результатом интриг и слабости недальновидного владыки. «Полукровка», выскочка у власти – читалось в их глазах. И хотя ни одно слово хулы не звучало (ведь вновь обращённые были признаны иудеями Первосвященниками и Великим Синедрионом), но косые взгляды, обмолвки, прерванные при его приближении разговоры не оставляли сомнений в том, как относятся придворные и ближние ко двору люди к советнику Антипатру.
Да и жена Антипатра, мать молодого воина, из царского дома богатого
Как же он их ненавидел – самодовольных, надутых «князей мира сего», весь мир которых ограничивался стенами верхнего города и состоял из бесконечных интриг и ссор. Они готовы превратить всю Иудею в бесплодную пустыню, лишь бы в этой пустыне быть первыми, избранными, «чистыми перед Всевышним». Но уроки отца он усвоил: никогда не показывай свою ненависть, ибо этим ты даешь оружие в руки врага. И юноша терпел, сдерживался там, где хотелось рвать глотки.
Он знал, что ненавистники были бессильны против расположения к отцу и грозного Александра Янная, могучего царя Иудеи, потомка героических борцов за свободу братьев Маккавеев, и его царственной супруги Саломеи – родителей нынешнего правителя.
Династия царей и первосвященников, правящая Иудеей, вышла из предводителей восстания народа против власти эллинской монархии Селевкидов. Селевкиды, наследники неистового Александра из Македонии, правили огромной страной, охватывавшей Сирию и Месопотамию, Персию и Мидию. На всем этом пространстве они насаждали правильный, по их мнению, эллинский образ жизни. Строили театры и гимнасии, храмы олимпийским богам и ипподромы для состязаний. В обиход вводился эллинский язык, постепенно вытесняющий местные наречия. Местные обычаи и верования объявлялись варварскими и пренебрежительно, походя, уничтожались.
Иудея не была исключением. Постепенно у иудейских аристократов в обычай вошли двойные имена (греческие наряду с иудейскими), эллинская одежда. Сам воин тоже носил иудейское имя Хордош и эллинское – Герод или Ирод. Задолго до его рождения иудейские аристократы, да и простонародье с удовольствием посещали театральные представления, участвовали в скачках. Но когда на священной земле Ерушалаима на месте древнего Храма царя Шломо со священным, пусть и утраченным, ковчегом Завета был возведен помпезный храм языческому божеству, терпению пришел конец.
Братья по прозвищу Маккавеи из рода Хашмонаим или Хасмонеев, как их называли в Селевкии, подняли восстание против царства Селевкидов. Борьба была долгой и кровавой. Победы сменялись поражениями и новыми победами. В конце концов, героизм и вера, которую братья смогли передать своим соратникам, отсутствие стремления у самих братьев к личной власти, любовь к единоверцам привели к тому, что восстание стало всеобщим. Эллинов вышвырнули не только из Иудеи, бывшей к началу эпохи лишь небольшим округом с центром в городе Ерушалаиме, но и из прилегающих земель. Хасмонеи стали царями и Первосвященниками Иудеи. Не последнюю роль здесь сыграл союз, заключенный первыми Хасмонеями с Римом. Римляне снабжали восставших оружием, обучали воинов, поскольку Селевкиды были их общими врагами.
Но, став монархами, изменились сами Хасмонеи. Армия, некогда созданная для освобождения
Чтобы отвлечься, юноша вспомнил другой город – в узкой лощине гигантской возвышенности, взгромоздившейся над бескрайними барханами пустыни, монотонно-прекрасный мир песчаных морей и редких оазисов, между которыми шли и шли бесконечные тропки торговых караванов, кочевали племена, перегоняя от пастбища к пастбищу свой скот.
Там, в городе Петра, столице древней Идумеи, а ныне Набатеи, во дворце, вырубленном в теле гигантской скалы, прошло детство. Набатея, аравийская страна, тоже торговала пряностями, прибывающими к берегам Красного моря. Кроме того, набатеи разводили скот и нередко совершали набеги на соседние земли. Среди этих воинственных людей и прошло детство Герода. Там мать рассказывала ему аравийские предания об отважных воинах и предприимчивых купцах, победителях драконов и злых волшебниках, о защитниках слабых и несчастных. Там долгие годы был его дом. Его старший брат носил не эллинское, как было принято среди иудейских аристократов, а арабское имя – Фасаэль.
Здесь, в Ерушалаиме, шла война. И мудрый советник Антипатр поспешил укрыть любимую жену и детей у набатейских родичей.
В тот год в Иудее оказалось два правителя: Иоханаан Гиркан и его брат Аристобул Маттафий. Оба – из рода Хасмонеев, оба – законные претенденты на престол. В период правления их матери, Саломеи Александры или, как ее называли иудеи, Шеломцион, Гиркан стал Первосвященником, а его брат, Аристобул – военачальником Иудеи. По Закону женщина не могла быть заступником за народ перед Всеблагим. Потому и был возведен в сан Первосвященника Гиркан. Младшему же брату, Аристобулу, была поручена охрана границ.
Правда, военачальником он оказался неудачным. Походы, организованные им, закончились ничем. Столь же яростный, как и его отец царь Яннай, Аристобул не унаследовал его воинскую удачу. Царице приходилось переговорами, а порой и уступками решать военные проблемы, созданные Аристобулом. Саломея склонялась к тому, чтобы оставить власть мягкому и послушному Гиркану под присмотром верного советника, Антипатра. Любили Гиркана и простые жители Иудеи. Добр он был, не забывал о милости к единоверцу, даже если тот был только водоносом.
Но иначе думал его младший брат и его сторонники, происходившие из самых почтенных семей Иудеи, самых чтимых колен Израилевых. Забыли они, что есть только один истинный Царь Иудеи, а остальные лишь исполняют волю Его в Его отсутствие. Гордые своей «чистотой», строгим соблюдением Закона, они отвергали не только «язычников», но и собственный народ с полей. Ведь бедный человек, чтобы выжить, часто вынужден был отступать от тех или иных норм Закона. По мнению «князей мира», бедняки тем самым становились «нечистыми». С ними брезговали говорить, разделять трапезу, участвовать в общих праздниках. Гиркан был мягче и терпимее. Потому и отвергли его аристократы, только себя мнящие достойными веры Его.