Хроники Гирида. Странник

Федоров Константин

– Ну?
– Максим начинал закипать.

– Я не м-могу с-с-сказать.
– Уже не плакал, рыдал рабовладелец.
– Я п-поклялся. Если скажу - умру.

– Ты умрешь, если не скажешь!
– терпение почти лопнуло.

– Нет! Нет! Нет!
– забился опять в истерике толстобрюх.

Нянчиться и успокаивать Рогира Максим не стал. Просто не видел смысла. Сказать он больше ничего не скажет, а вот проблем доставить еще может. И немалых. Задачу следовало решать радикально. Рогир, закрывшись руками, выл и рыдал, чуть ли не волосы на себе рвал. Максим занес кинжал над живым беззащитным человеком, но вот нанести удар не торопился. Да, он убивал. И убивал много. Но все те люди или нелюди хотели его смерти и

просто не оставляли ему выбора. Там было, как говорится, "или... или". Тут же все по-другому. Беззащитный и беспомощный, который даже не знал о его существовании, прямо перед ним. Умом он понимал, что этого человека следует убить, и убить немедленно, потому как каждая секунда на счету: церковники могут нагрянуть в город в любой момент, но...

Всегда есть это самое "но", мешающее нам сделать шаг вперед. Но вот какой это шаг: навстречу успеху или навстречу печальному концу? Никто из нас не знает, когда делает свой выбор. Время - вот кто покажет нам, в ближайшем или не очень будущем, к чему привели наши действия. Однако почему же тогда появилось это самое "но"? Только ли оно мешает развития личности как таковой? Или же оно предостерегает нас от чего-то? Говорит нам, что не надо этого делать? Неужели это регресс? Или же это очередной путь развития, познания самого себя? Ведь если оно мешает, значит, нам есть что терять, есть, чем дорожить. И если мы выбираем это "но", то мы идем по пути сохранения, делаем тоже шаг вперед, но только к цели, намеченной ранее? Возможно, но так же возможно и то, что проигнорировав это "но", мы делаем шаг вперед куда более значимый, нежели сохранение. Мы вкладываем в картину нашей жизни новые краски и цели, ранее нам не доступные. Возможно так же и то, что сделав шаг вперед, мы лишаемся чего-то ценного, но это наш выбор, и, значит, сделав его, мы должны быть уверены, что не пожалеем об этом в будущем.

Рогир все еще продолжал рыдать, но Максим уже все для себя решил. Перед глазами вдруг ненадолго встала его прошлая жизнь. Любимая работа, о которой мечтали миллионы людей, но добивались лишь единицы. Машины, деньги и власть не только в стране, но и в мире. Шикарные девушки, которые толпами прыгали к нему в постель, стоило им узнать его имя или увидеть машину, на которой он приехал очередной ночью в бар или клуб. Друзья. Мечты. Да, его мечты о других мирах, о космической эре человечества, которая должна была вот-вот начаться на Земле, и он, Максим, стал бы ее творцом, вошел бы в историю. Его имя наверняка бы запечатлели школьные учебники будущего, но...

Он попал на Гирид и лишился всего этого, сделал шаг вперед для себя и не жалел об этом. Или просто не думал? Скорее, старался не думать о том, что жалеет. Однако так ли плох Гирид? Он дал ему то, чего так не хватало в той прошлой серой жизни: настоящий друзей, с которыми можно бок о бок ехать по пыльному тракту, готовых помочь ему в любую секунду, иначе бы они давно его бросили. Гирид наградил его той жизнью, где нету фальши и он сам вправе выбирать: окутывать ею себя снова, как то было на Земле, или ковать новое "я", чтобы бороться за тех, кто ему доверился, чтобы спасти себя, чтобы понять, чем живет этот мир, чтобы в конце концов доказать себе, что он по настоящему чего-то стоит и это не простые слова, брошенные на ветер.

Больше не мешкая, Максим занес кинжал над Рогиром и ударил точно в сердце. Человек умер быстро, с открытыми красными от слез глазами, с опухшими от пощечин ударами и взъерошенными волосами. В момент, когда лезвие вошло в человеческую плоть, Макс почувствовал, как что-то в нем надломилось. Скорее всего, это устои его прошлой жизни, его природа "землянина конца двадцать первого века", где уже в генах заложено "не убей и не причини зла ближнему".

– Покойся с миром.
– Макс опустил веки убитого и поспешил прочь из комнаты.

Жесток и упрям мир Гирида. Он перековывает

характеры и судьбы людей, некоторых закаляя, делая из них прочнейший металл, а некоторых, ломая как хрустальные изделия, выбрасывает на обочину жизни. Таков он был при сотворении своем, таков он и сейчас. Однако каждому он дает право выбора. Право самому выбирать свой путь, творить деяния и решать, кем ему в этой жизни быть. И уже от этого выбора зависит, кто сломается как хрусталь, а кто станет словно металл, которому не страшны ни огонь, ни вода, ни тьма в сердцах людей.

Родерик устало откинулся на спинку кресла, потирая толстой рукой глаза (час был поздний), стоило двери захлопнуться за новыми клиентами. Такого изобилия гном не видел давно, чай не всегда работал в этом захолустье Ольте. У него до сих пор не укладывалось в голове, откуда у такой странной компании артефакты времен древних, да еще и фолианты, которым не одна сотня лет. Гном налил себе вина и сделал большой глоток. Нет, поспать ему сегодня точно не удастся, ведь теперь еще следовало подождать, пока кольца пришлют ему слепки ауры новых клиентов. Всех. Только тогда Родерик сможет окончательно заключить контракт и обезопасить имущество странной компании от недоброжелателей.

– Кстати об имуществе...
– Родерик потер висок.

Гном достал привычный для таких процедур черный листок бумаги, с шершавой, обработанной неизвестными ему минералами поверхностью и принялся чертить на ней узор. Рисунок походил на закрытое око, запечатанное в дверной проем. Просто и со вкусом, как сказали бы многие. Когда рисунок был готов, Родерик провел вдоль контура пальцем, вдавливая тот в каждую линию. Неприятные ощущения, гном всегда их не любил. Будто бы рисуешь пальцем на наждачной бумаге. Когда кровь украсила контуры ока и дверного проема, гном произнес простое и незатейливое слово: "Отворись".

Перед Родериком возникло привычное темно-фиолетовое облако как раз в тот момент, когда второй лежащий рядом с гномом листок бумаги, на котором ровным, красивым и уверенным подчерком были выведены шесть имен. Если раньше только два имени светились алым (как только два гостя надели кольца на палец, чернила поменяли свой цвет с черного на алый), то теперь целых пять имен изменили свои цвета. Это означало то, что кольца прислали слепки аур клиентов, правда, все равно еще не всех.

– Отлично. Последнего добавлю позже.
– И спустя мгновение с неподдельным удивлением добавил: - Всегда поражало, как это работает.

Дальше Родерик проделал стандартную процедуру. Назвав номер хранилища, он стал ждать, иногда попивая вино и закуривая трубку. Облако изменилось. Цвет остался все тем же темно-фиолетовым, но теперь в облачке напротив гнома возникла не пустота, а хранилище, выглядевшая как маленькая комната с ящиками и стеллажами. Гном начал подносить мешки и шкатулки к облаку, то расширилось. Когда служащий подносил мешок с деньгами, перед ним возник железный сундук. Когда золото было в нем, поверх сундука всплыла табличка: "Золотые монеты. Тысяча сто". Когда Родерик подносил шкатулки с драгоценными камнями, в проеме появился стеллаж, рассчитанный ровно на то количество шкатулок, сколько было у гнома в мешке. Поставив десять деревянных емкостей боком, чтобы можно было видеть камни через крышки, он полез за третьим мешком. Над стеллажом же появилась табличка: "Драгоценные камни. Сорок два экземпляра". Дальше на этой табличке шло описания разновидностей драгоценных камней и того, сколько каждый из них стоит. Сумма за один камень колебалась от ста золотых до четырехсот золотых, в зависимости от размера и вида драгоценности. Дальше все повторилось. Над третьим стеллажом появилась табличка с перечисленными на ней магическими артефактами и их численностью, над четвертым же всплыла табличка: "Литература", с перечислением книг и трактатов, оставленных на попечение банку "Леггенс и Гротт".