Хроники Горана. Прознатчик
Шрифт:
– На месте! Не замай!!! – властно скомандовала она мужикам, уверенно подошла к Малене и склонилась в земном поклоне.
– Здравствуй, Милица, – спокойно поздоровалась с ней Малена. – Что тебя привело ко мне?
– Беда, Малена… – Милица со злостью пнула Любоша, кинувшегося обнюхивать полу ее шубы, и повторила: – Беда…
– Ты не ошиблась, Милица? – так же спокойно поинтересовалась Мала. – Ты ко мне пришла защиты от беды искать? Ко мне? Яге?
– Да, к тебе… – твердо ответила женщина. – Любомысла, сына моего, подрал вербер. Далеко везти пришлось, не поспели – Дравин и Венрир уже ничем не могут помочь – сама знаешь почему. Раны-то
– Да, только я… – согласилась Малена и насмешливо посмотрела на Любоша. – Так ли надо просить?
После этих слов девушка оторвала от своей шубейки косточку и кинула ее незадачливому спутнику Милицы, немедленно бросившемуся за ней с веселым лаем.
– Прости его, не в себе он был… – умоляюще попросила женщина. – Сама знаешь, кроме Любомысла, никого у нас нет. Единственный он… Про виру мы знаем и согласны платить…
– Не мне вы ее заплатите… – задумчиво сказала Мала и вдруг, ни кому не обращаясь, спросила: – Что с оборотнем?
– Забил его Любомысл… – отозвался один из воинов – высокий пожилой бородач. – Посадил-таки на рогатину. А мы все по правилам сделали: спалили, значит, останки. Бортником из Медвежьей Пади оказался. В бегах был, тамошние уже его искали…
– Несите его за мной… – Мала круто развернулась и, не оглядываясь, пошла куда-то за дом.
Мужики мгновенно стянули с волокуши чье-то неподвижное тело, укутанное в шкуры и стянутое ремнями, и понесли вслед за Маленой.
Я недолго поразмышлял над происходящим и принялся опять за дрова. В глубине сознания еще бились изумление и даже некоторый страх, но они быстро гасли, сменяясь ледяным спокойствием и желанием принять это мир таким, какой он есть. Я и в прежней своей ипостаси не отличался повышенной впечатлительностью, а сейчас и подавно. Как будто ограничитель на эмоции поставили – даже изъясняться стал как нелюдимый бирюк. Почему так? Не знаю, но абсолютно не хочу знать.
– Что дружок, несладко? – поинтересовался у Любоша, так и носившегося вокруг на четвереньках. – Налажал ты, конечно, изрядно, но ничего. Она тебя простит. Должна простить.
Превращенный мужик как будто понял меня, жалобно взвизгнул, а потом опять ускакал и стал пробовать помочиться на угол дома.
М-да… вот как-то не хочется попасть под горячую руку моей хозяйке. В кого она там обещала меня превратить – в жабу?
Не знаю, что происходило у старого каменного алтаря, расположенного за домом, но вдруг там что-то резко громыхнуло, резанул слух нечеловеческий вопль, и почти сразу же вынесли бесчувственного молодого парня. Мужики, радостно переговариваясь, погрузили его на волокушу и замерли в ожидании. Вскоре появились Мала с Милицей. Мала зашла в дом, вынесла склянку черного стекла, отдала ее Милице и предупредила, чтобы та давала сыну по ложке в течении седмицы, а потом ткнула посохом в Любоша. Мужик обрел прежний облик, мгновенно осел на снег, помотал обалдело башкой и полез на коленях к Мале. Но не дополз – жена вздернула его за ворот и непочтительно толкнула в сторону лошадей.
Еще мгновение – и посетители скрылись с глаз. Мне показалось, что они были очень рады как можно скорее убраться подальше от избушки Яги. Малена немного постояла у порога, смотря им вслед, а потом ушла в дом. Представление закончилось.
Да… Не знаю, какую роль играет моя хозяйка в жизни людей этого поселка, но роль эта значительна. И еще… уж явно
Чурбаки скоро закончились, и, прихватив коромысло с деревянными ведрами, я стал таскать из ручья воду к стоявшей немного поодаль от дома баньке.
– Умаялся, поди? – неожиданно прозвучал за спиной голос Малены.
Я вылил в огромный бронзовый котел воду из ведер и повернулся. Передо мной стояла Мала с берестяным ковшом в руке. Она уже успела сбросить с себя страшный наряд и опять стала цветущей красивой девушкой. Но от разительного контраста все равно становилось немного жутковато. Я даже подумал: она ли встречала гостей?
– Нет, не устал.
– Ну ладно, прервись пока… – немного смущаясь, предложила Малена. – Я тут тебе поесть принесла…
Она отступила в сторону, и я увидел на столике возле баньки большую сковородку, в которой исходила парком и яростно шкварчала яичница на сале. Рядышком, как довершающие аксессуары к картине гастрономического великолепия, на чистой скатерке пристроились плошки с моченой брусникой, солеными огурчиками, порубленный толстыми кольцами лук и досочка с ломтями ржаного ноздреватого хлеба.
– Опять Домна?
– При чем здесь она? – вспыхнула Мала. – Это что же, я сама не могу?.. Опять же голодный ты… наверное… – После этих слов она окончательно смутилась и даже немного покраснела.
– Голодный. – Я охотно согласился и сделал решительный шаг к сковороде.
– Куда? – Девушка решительно поймала меня за рукав и махнула ковшиком. – Сначала умываться и руки мыть.
Я недоуменно глянул на свои стерильно чистые руки – сам драил песочком в ручье, но потом решил не противиться. Зачем портить девчонке картинку?
Сбросил парку, стянул свитер с нательной рубашкой и, довольно порыкивая, ополоснулся, краем глаза заметив искреннее удовольствие на лице Малены. Обтерся припасенным ею рушником, накинул парку обратно, затем пристроился за стол. Подхватил поджаристый кусман сала и опустил ложку…
– А ты?
– Да куда мне, – смущенно отмахнулась Мала. – И так скоро поперек себя шире буду. Ты ешь, ешь, а я посижу тут… – А потом заполошно всплеснула руками и потащила из кармана дошки небольшую бутылочку зеленого стекла и стопку. – Ой-ой… совсем забыла… ты прими сначала для отвода недуги разной. Сама делала, на семи травах…
– За тебя… – Я неожиданно вспомнил такое понятие, как «тост».
– Неправильно, – улыбнулась Мала. – Ты словен, а словены делают так… – Малена встала и, явно пародируя кого-то, прижала стопку к сердцу, а потом вытянула в сторону предполагаемой дамы, сплеснула немного настойки на снег и срывающимся баском важно проговорила: – Здрава буди, хозяюшка, усладившая души наши ликом своим светлым и чрева наши – варевом сытным! Храни твой дом Малуша! – После чего махом опрокинула стопку в себя, топнула ногой и грюкнула стаканчиком об стол.
Я посмотрел в искрящиеся смешинками изумрудные глаза и в точности повторил сценку, вот только стучать стопкой об стол поостерегся – силушкой Горан отличался недюжинной, можно сдуру и разора натворить.
Мала вспыхнула от удовольствия и присела на чурбачок, примерно сложив ручки на коленках. Но долго не просидела, поерзала и заявила:
– Ну ладно, так уж и быть, вижу, что много вопросов у тебя, спрашивай.
Я наделил припершегося на запах котяру большой поджаристой шкваркой и, хотя ничего не собирался спрашивать, все же не стал обманывать ожиданий Малены: