Хроники императора. Начало пути

Мерлянов Юрий Николаевич

– Капитан, не думаю, что ошибаюсь, но там, - он махнул рукой, - шагов через сто, сидит еще один, - он замолчал.

Астар вскочил:

– Так, всем поторопиться, времени больше нет, выходим через десять минут.

И мы вышли, вернее, поковыляли, со мной и Уннаром в самом конце. Держась за бок, и периодически ловя на себе взгляды своих бойцов, переставляя отяжелевшие ноги и выбрасывая из легких хрип вместе со свистом, я плелся сзади и размышлял. Мне ведь просто повезло, пройди та ветвь чуть выше - и все, сердцу хана, не уверен, что мой организм справился бы с таким. Каждый шаг отдавался стреляющей болью, прошивающей буквально весь организм, болели даже мизинцы рук и ног. Выходит, лишь

слепая случайность оставила меня в живых, и мои действия были вершиной глупости и самонадеянности. Дурак ли я - несомненно. А, черт, сжал зубы, нутро обожгло особенно сильно, что-то довольно болезненно идет заживление. С шага не сбился, но пошатнулся, и тут же почувствовал поддерживающие за плечи руки - Уннар не зря плелся за мной, страховал. Ну да, ну да, командир ранен и все такое.

– Я в порядке.

Он кивнул.

– Командир, отстанем чуток, - оппа, а это к чему?

– Давай, Уннар, я весь в внимании.

– Астар, он... командир, ты должен понять, мы это мы, а они - они чужие, и что-то заподозрили, нам-то все равно, мы живы лишь благодаря тебе, но с ними не так.

– К чему это ты?

– Одержимому не справиться с Древнем, никогда, - он шел рядом, опустив взгляд и лишь слегка шевеля губами при разговоре, - одержимый бы не смог сделать то, что ты в той деревне, это понятно только тем, кто видел и знает их возможности. Астар из таких, и я, может, еще кто из отряда.

– Я и не говорил, что одержим.

– Но и не объяснил ничего, я не доверяю Астару.

– Стало быть, есть возможность, что нас ждет теплый прием?

– Просто уверен в этом.

– Вам не безопасно со мной, сможешь позаботиться о ребятах?

– А ты?

– А я позабочусь о себе.

Некоторое время мы шли молча, думая каждый о своем.

– В детстве я с удовольствием слушал истории, про чудищ, про лаэр, изначальных, - он скосил на меня глаза, я промолчал.

– Рассказывали много чего, в основном мифы и легенды, но поговаривают, что Орден до сих пор рыщет в поисках последователей изначального.

– К чему ходить вокруг да около, Уннар, спроси прямо.

– А смысл, что измениться, к тому же, чего я не знаю, того не смогу рассказать.

– Ладно, я все понял, спасибо, Уннар.

– Просто подумал, что тебе следует это знать.

Я кивнул.

– Как только доберемся до лагеря, вы сами по себе, я сам по себе, и освобождаю вас от данной клятвы.

– От клятвы нельзя освободиться, - седой усмехнулся, - не для того она дается.

– Ну, тогда все еще проще.

– Правда?

– Мой последний приказ, десятник: начните новую жизнь.

Он остановился, запнувшись.

– Что непонятного, Уннар, выполняй.

– Как скажешь, командир.

– Все, иди вперед, догоняй, я сам о себе позабочусь.

Он кивнул и пошел вперед, а я, чертыхаясь про себя и продолжая зажимать рукой бок, заковылял следом, осмысливая и переваривая полученную информацию. Итак, из лагеря придется линять, или до него? Там ведь наверняка будет засада, не зря же Астар выслал вперед гонца. И куда бежать, вглубь страны, обратно в Каттонис или еще куда? Так, по порядку: сначала нужно затянуть поход, мне необходимо время, как минимум до завтрашнего вечера. Далее, чем меньше контактов будет с моими бойцами, тем лучше, в идеале стоит вообще разругаться и послать их подальше. Если возможно, было бы неплохо симулировать свою смерть, что хрен получится в этом лесу с этими чертовыми следопытами. Ааа, нутро опять неожиданно обожгло, опалив внутренности и заставив скрежетать зубами, да что же там такое, и так снизил до минимума все болевые ощущения, а толку ноль.

А вот это уже непонятно, и плохо, и навевает неприятные предчувствия. Попытка

концентрации принесла неприятную картину, мое ласковое маленькое солнышко пульсировало злыми всполохами, яростно впиваясь сотнями нитей в разрывы тканей и буквально накачивая их проходящими по ним волнами, от чего печень и поврежденные рядом кишки, ребра и вообще все нутро будто наливалось энергией, и... менялось. Восстановление не было восстановлением, я менялся, заживление не вело к тому, к чему должно было. Я растерянно наблюдал за своим внутренним узором и не узнавал его, все было другим, похожим, но более сложным и... незаконченным, что ли. Пульсация нитей была видна по всему телу, они не просто обволакивали каждый орган, каждый сантиметр организма плотной сетью, они пронизывали все и были везде, напитывая меня идущей от солнца энергией. И боль, постоянное жжение, вызванные происходящим со мной были только началом - понимание этого было столь же ясным, как и того, что в лагере меня ждет бой.

Привал был как нельзя кстати, с облегчением прислонился к одному из деревьев и прикрыл глаза, рядом засуетились мои бойцы. Присевший рядом Уннар распаковал свой узел и стал доставать собранную деревенскими снедь. Запахло копченым мясом, хлебом, сыром, появилась бутылка бражки, что те гнали просто в промышленных объемах, разливая ее прямо из бочонков. Внезапная мысль заставила открыть глаза и посмотреть на седого:

– Уннар, было бы неплохо устроить ссору и разлад в нашем маленьком, дружном отряде.

Тот ничем не выдал своего замешательства, значит, все понял, хорошо.

– Что ты рассказывал им про нас? Если они в курсе про клятву - то это невозможно.

– Дай-ка вспомнить, кажется, я сказал, что принял от вас присягу, да, именно так, это что-то меняет?

– Присяга? Да, меняет, это не клятва, ее можно и разорвать в определенных ситуациях.

– Итак?

– Я все сделаю.

– Хорошо, - я прикрыл глаза.

Значит, сначала разлад со своими, потом драка в лагере, а там, если выживу, а я обязательно выживу, нужно будет затаиться где-нибудь и вплотную заняться собой, слишком уж много непонятного. Мысль сбежать сейчас отбросил сразу же, слишком слаб, если Астар захочет, меня скрутят без проблем, да и мои еще пострадают. Так что идем в лагерь. Ну, хоть определился, уже проще. А теперь жрать и еще раз жрать, и спать, надо помочь организму всем, чем могу. И я ел, от души, набивая желудок по полной и не отказываясь от подкладываемой Уннаром добавки, объедая не только его, но и остальных своих бойцов. Тело с благодарностью восприняло подношение, тут же пустив его в дело, разделяя на нужные элементы и распределяя по критичным участкам. Фух, обожрался, теперь только покой.

– Я предупредил остальных, сейчас начнем, подыграй, главное.

Еще какое-то время мы просто отдыхали в отдалении от остальных, кто-то доедал обед, а кто просто валялся на траве, но все то и дело бросали на меня косые взгляды - готовы, и ждут. И Уннар начал, сначала тихо, а потом все громче, и громче:

– Нет, командир, мы так не договаривались, так не годиться, - он стоял теперь напротив, указывая на меня пальцем.

– А теперь еще и одержимость, ты слышишь меня, я на такое не подписывался!

– Тебе что-то не нравится, Уннар?
– я сел, вперив в него взгляд.

– И не только мне, я прав, ребята?
– он обернулся, словно ища поддержки.

– Я согласен, не на такое соглашался, - встал один из бойцов и, оглядываясь на остальных, продолжил, - что, чего все молчат, кишка тонка?

– Заткнись, Мирр, мне тоже многое не нравится, - буркнул его сосед.

Я молча наблюдал за проявляемым недовольством и с удовлетворением отметил интерес, наметившийся буквально метрах в десяти.