Хроники Империи Ужаса. Гнев королей
Шрифт:
– Не слишком-то хороший из тебя генерал, да, Избавитель?
Его больно уколол сарказм каменного зверя. Что ж, как говорится, сам виноват.
– И что ты предлагаешь, Великий? – попытался с тем же сарказмом ответить он, глядя на восток, где вот-вот должно было взойти солнце.
– Сааманан, я наделю тебя Силой. Заморозь реку.
– Заморозить? – удивленно переспросил Этриан.
Зверь рассмеялся, и юноша вздрогнул, поняв, что с ним стоит быть осторожнее.
Сааманан совершила некий долгий, скрытый во
– Помоги мне, Великий, – сказала она какое-то время спустя.
Этриан ощутил нарастающий холод, который покалывал его обожженную кожу и катился вниз по склону холма. От мороза у деревьев трещали ветви. Закрыв глаза, он покинул собственное тело.
Река уже покрылась ледяной накипью. Холод полз к другому берегу. Там засуетились, едва он до них добрался. Костры стали выше, предупреждающе застучали барабаны.
Образовался иней, в воздухе сгустился туман, посыпались снежные хлопья. Солдаты Шинсана спокойно заняли позиции на укреплениях.
«Будь у меня такие солдаты…» – подумал Этриан. Они были лучшими, но это ничем не могло им помочь. Никакие умения и опыт не спасали от Слова каменного зверя. Этриан это знал – он помнил видения Сааманан о войне с Нахамен.
Он радостно представлял, как скоро окажется на западном берегу, став его полноправным хозяином. Вокруг него поднимется легион мертвецов, готовый двинуться вперед… Повинуясь некоему капризу, он устремился на запад, через дикие леса, ища место, где его могли попытаться остановить в очередной раз.
То был древний и очень интересный город, который наверняка бы ему понравился. Ему уже не терпелось его захватить. Он обожал города.
Из города изливался поток беженцев.
Здесь были те самые толпы, которые до этого от него сбежали. Он обратился к ним с беззвучным криком: «Я иду за вами! Бежать некуда!»
Гнев его постепенно проходил – он пребывал слишком далеко от тела, чтобы эмоции задержались в нем надолго. Этриан заглянул внутрь себя, и его встревожило увиденное. Он чересчур привязался к мысли о том, что он – Избавитель.
Он поспешил к реке и сражению, которому предстояло стать последним «ура» Шинсана.
Над Тусгусом забрезжил рассвет. Река покрылась достаточно толстым слоем льда, чтобы через нее можно было переправиться. Сааманан расширяла ледяную поверхность вверх и вниз по течению, расширяя поле для атаки.
Этриан пролетел среди врагов, все больше нервничая. Они нисколько не боялись. Их военачальники-чародеи не собирали панических совещаний. Они выстроились в три линии, готовясь зажечь погребальные костры и подготовив порталы к эвакуации убитых. Их командующий завтракал с командирами легионов, не обращая внимания на происходящее на реке.
«Бойтесь меня, дьявол вас побери!» – бушевал юноша. Но, естественно, его не слышали, что, впрочем, и к лучшему. Возможно, над его высокомерием лишь посмеялись бы.
«Ничего,
Вернувшись в тело, он обнаружил Сааманан сидящей на земле с закрытыми глазами и сосредоточенным выражением на лице. На ее коленях лежала черная шкатулка размером десять на шесть на пять дюймов. «Это и есть бог?» – подумал Этриан. В ее видениях он выглядел намного больше.
Солнце уже поднялось над горизонтом, когда глаза ее открылись, и она сказала:
– Готово.
Этриан двинул войска к берегу реки. Им предстояло нанести удар, когда зверь произнесет Слово.
– Я не могу говорить, не имея рта, Избавитель, – прошептал зверь у него в голове. – Одолжи мне свой.
И снова Этриан обругал себя за то, что не подумал заранее о возможных ловушках.
– Воспользуйся Сааманан.
– Это невозможно. Она не более телесна, чем я.
– А если ты меня обманешь? – Он подозвал солдата.
– Я не могу использовать мертвецов, – возразил зверь.
– В таком случае мы зря теряем время. – Неужели бог считал его полным глупцом? – Сааманан, пусть река растает.
– Я запрещаю.
Женщина поколебалась. Этриан тотчас же понял, что она выбрала древнего хозяина.
– Одолжи мне твои уста, Избавитель.
– Нет.
На него обрушилась ярость зверя, но он перенес ее куда легче, чем собственный гнев.
– Не деритесь, – умоляюще проговорила Сааманан. – Этриан, позови какое-нибудь животное из леса. Любое достаточно крупное подойдет.
Он потянулся мыслями в лес, сразу же нашел медведицу и привел ее, неуклюже волочившую ноги, на вершину холма. За ней бежали сбитые с толку медвежата.
– Отправь ее к реке, – рыкнул зверь, ярость которого нисколько не уменьшилась.
Этриан повел медведицу к реке, последовав за ней сам. Сааманан принесла шкатулку. Юноша чувствовал, как Великий запускает щупальца в его душу, пытаясь ею овладеть. Предстоял решающий поединок – либо он преклонит колени, либо темный божок…
Зверь кипел от ярости. Этриан почувствовал, как он коснулся ошеломленной медведицы, ступившей на лед. Медвежата скользили позади, жалобно повизгивая, но она не обращала на них внимания.
Этриан улыбнулся. Что подумают на том берегу? Великое колдовство, заморозившее реку посреди лета, – и все ради того, чтобы перевести медведицу с детенышами?
Возможно, они не обратят на нее внимания, решив, что это всего лишь несчастное создание, случайно забредшее на лед…
Но обмануть их не удалось. Этриан ощутил со свистом обрушившийся с неба шквал стрел, почувствовал, как нарастает, а затем взрывается ярость зверя. Медведица раскрыла пасть и произнесла Слово.
Юноша пошатнулся, когда Великий внезапно атаковал и его, пытаясь застичь врасплох.