Хроники инквизиции
Шрифт:
– Этот вампир… – снова пробормотал он, а потом разразился долгой руганью. Лучше бы небеса рухнули на землю. Если Ланс, никогда прежде не сказавший ни одного бранного слова, теперь выдает такие фразочки, которых застыдились бы пьяные моряки… значит, произошло что-то действительно паршивое.
Наконец, он замолчал и посмотрел на меня долгим внимательным взглядом. Трезвым как стеклышко, хотя и вторая бутыль была уже наполовину пуста.
– Все началось три дня назад… – надтреснутым тихим голосом сказал он.
Ланс не любил путешествовать без цели, надеясь услышать что-то настораживающее
Ланс был хорошим инквизитором и знал это. Его не толкнула на эту дорогу жажда мести, как некоторых, не случайность и не тяга к славе, как большинства. Платили в Ордене мало, поэтому мучимые жаждой наживы сюда тоже не заглядывали. Еще в детстве, простой сын кузнеца решил, что будет инквизитором и, пожалуй, даже ни разу не задумывался, а правильно ли поступил, выбрав службу в Святом ордене и бросив семейное оружейное дело.
Он был расчетливым и при этом честным, немного пугающе холодноватым и никогда не делал попытки утешить бросающихся ему на шею девиц, старушек и иногда даже парней. Но что отличало его больше всего от других, он был невероятно, непоколебимо упорным.
В тот день было ясно, стояла хорошая погода, и он, завершив свои дела блистательным упокоением одиноко шатающегося зомбяка (остальных успели разобрать на части уставшие его ждать крестьяне) перед возвращением в Орден заехал в таверну, чтобы отпраздновать завершение всех заданий. Ему как всегда уступили лучший стол и подали лучшее вино, население ценило своих защитников.
«…попробуй не оцени, – подумала я, глядя на его массивную грудную клетку и огромные кулаки. – Такой и оборотня без серебра зашибет. И почему шеф не послал на соревнования его?» Я с досадой скривилась.
– Что-то не так?
– А дальше? – поинтересовалась я, сгоняя с лица печальное выражение.
– А потом ко мне с поклоном подошел староста…
Староста был невысоким пухлым мужичком с бегающими вороватыми глазками, но в них сквозило настоящее горе и отчаяние.
– Уважаемый… о уважаемый, благородный инквизитор… – сказал он. – В нашей деревне беда.
– Какая беда? – вежливо спросил Ланс. Он был в хорошем настроении, а ходячий мертвяк, развалившийся после первого же удара, оставил лишь чувство досады от легкости задания. И он решил, почему бы не помочь этому милому старосте и его деревне, в которой так вкусно кормят.
После быстрого расспроса оказалось, что на местном погосте обитает наглый вампир, очень бесстыдный и не боящийся даже инквизиторов. Никто его прогнать не может, все, кто ни пытаются, уходят ни с чем. А жизнь и целомудренность местных девиц в ужасной опасности.
– Целомудренность? –
– Красивый… тварюка, – с завистью и негодованием буркнул староста. Впрочем, ему было чему завидовать. У него уже намечалась обширная лысина и третий подбородок. И Ланс, который не переносил вампиров, решил помочь.
Кладбище, как и все подобные места, носило печать смерти, но не только, к ней еще добавлялась и неподобающая неупокоенность. Хоть была середина дня, Ланс на всякий случай предусмотрительно приготовился как следует. Он слыхал о изредка попадающихся вампирах, которые не спят днем, и обычно для его коллег это плохо заканчивалось. Вышиб плечом дверь и вошел внутрь, на мгновение остолбенев. Упырь действительно был нагл. Он обустроил склеп так, будто это был дом богатого торговца или дворянина. В углу же вообще стоял портрет этого наглого вампира, где он улыбался во все клыки, и скульптура нашего короля, служившая вешалкой для его тряпок. «Но недолго ему еще было попирать честь и достоинство королевства», – подумал Ланс.
Инквизитор достал меч, благословленный настоятелем, и пиалу со святой водой, что всяко известно смертельна для упырей, хотя лично он считал, что мечом оно понадежней будет. Без башки попробуй оживи. Ланс, тщательно осматриваясь по сторонам, двинулся дальше на поиски места упокоения упырюги. Склеп поражал его все больше, вызывая кроме омерзения, уже и понятную зависть. На стенах были дорогие картины, а о многих вещах, что здесь стояли, он и сам мечтал. Прикончить наглую нечисть становилось уже делом чести. Но гроб с алой парчовой обивкой и крышкой из красного дерева, явно сделанной на заказ у известного мастера, был пуст. От наглости выбора такой разбогатевшей нечисти у Ланса потемнело в глазах.
– Чем обязан визиту? Не помню, чтобы присылал приглашение.
Голос раздался откуда-то со спины, хотя обследуя все комнаты в этом невероятно огромном склепе с вырытыми подземными этажами он мог поклясться, что там спрятаться было негде. Да и незаметно подкрасться невозможно. Что рядом находится нежить, он так и не почуял, и это вышибало из колеи.
Ланс резко обернулся, вскидывая меч, и натолкнулся на нагло и бесстрастно изучающий его взгляд упыря. Тот сидел в кресле позади него с видом скучающего, но негостеприимного хозяина.
– Грабить средь бела дня… куда катится этот мир, – оскалил клыки вампир в вежливой неприятной улыбке.
Староста был прав. Упырь был неприлично смазлив для восставшего из могилы мертвяка, что было еще одним доводом в пользу его упокоения. Черные волосы, слишком длинные, сейчас так не носят, и свободно распущенные по плечам. Чертов аристократ. Как и они, довольно худ, не шибко мускулист, но к таким как на зло всегда тянет и бледных, боящихся солнца, как нежить, горожанок и румяных крестьянок, с виду способных придушить его одной рукой. Ланс этого никогда не понимал. Почему один взгляд таких типов укладывал окрестных девиц от десяти до семидесяти ровными штабелями почище какой-нибудь заразной болезни или несварения желудка. Будь этот хмырь жив, он бы мог сколотить неплохое состояние по очереди женясь на влюбленных в него богатых старушках и дожидаясь кончины.