Хроники инквизиции
Шрифт:
– От тебя пахнет кровью, лисенок, – задумчиво говорит он, лаская в изящных пальцах бокал.
– Не называй меня лисенком, – огрызаюсь я, сквозь одежду поправляя повязку на руке.
– Тогда я буду называть тебя рыженькой, – хмыкает вампир. – Кто на этот раз?
Иссиня черная прядь падает ему на лицо, закрывая глаза, но я чувствую, что он рассматривает меня с напряженным интересом.
– Оборотень. Здоровый как лошадь.
Ладислав ощутимо расслабляется, убирает непослушные волосы за ухо. В его мерцающих зеленым радужках
– Укусил? Не боишься тоже начать выть по ночам?
– Ты же знаешь, у нас иммунитет. Вампиром бы я тоже не стала.
– Смотря кто укусит, смотря кто укусит, – невпопад отвечает он.
В таверне было душно, глаза закрывались, тягуче ныла новая рваная рана. Радует, что хоть шрама не останется. У меня их никогда не остается. Вампир напротив, намеренно игнорируя зазывное подмигивание первых красавиц на селе, пялится только на меня, заставляя их кидать в мою сторону неприязненные взгляды.
Посмотреть на него, так все вампиры прирожденные аристократы. Это у них в крови. Ха. Но основная масса тех, кого я мочу (точнее протыкаю, сжигаю, освящаю, расчленяю и замуровываю) это облезлые оборванцы с безумной жаждой крови в глазах. Живут иногда в такой помойке, что бывает я готова на все, что угодно, даже сохранить им жизнь, лишь бы не заходить внутрь.
– Сколько тебе лет, Ладислав?
Сколько раз мы встречались, столько раз я и задавала ему этот вопрос.
– Столько не живут, – вяло отмахивается он.
– Может хоть скажешь, сколько столетий? Можешь даже просто показать на пальцах, я не против.
На его месте я бы уже давно показала, правда не возраст, а просто один вытянутый средний. Но он не шевелится, наверно, когда ты бессмертный ты учишься быть терпеливым.
Солнце слепило глаза. Я, предпочитающая работать по ночам, щурилась с непривычки и с трудом удерживалась от ругани. Реагирую, как нежить, с досадой подумала я, может и вправду скоро начну выть на луну.
Деревня Большие Выселки грелась в лучах утреннего солнца. Все жители деревни со старостой во главе встречали меня у ворот хлебом солью. Кошмар какой-то. Шеф конечно вскользь упоминал о начале компании по повышению престижа инквизиции в глазах простого народа, но я не думала, что это сработает так быстро, а главное двинет по народу так сильно.
– Приветствуем вас, госпожа инквизиторша. Доброго здоровьечка вам. Заходьте, пожалуйста. Чем богаты, тем и рады.
Посмотрев на копошащихся в грязи куриц, я с отчаяньем подумала, что натурой не возьму.
– Что случилось-то?
Бабы, как по команде, рухнули на колени и с подвыванием стали рассказывать про какого-то упыря клятого. Я одной рукой зажав левое ухо (оно у меня любимое) второй вцепилась в старосту и вытащила его за ворота. Вой и плач также резко стихли как и начались.
– Ну? Только коротко, – мрачно поинтересовалась я, изо всех сил стараясь не заржать.
– Ох, не покинь нас, спасительница, –
Дело оказалось действительно серьезным. В развалинах монастыря, стоящего недалеко от села, завелась какая-то нечисть, выпивающая людей подчистую. И не только людей. Тварь упивалась любой кровью, какую могла достать. Дохлые мыши, дохлые собаки, дохлые кошки и даже дохлые коровы. Новые трупы появлялись почти каждый вечер, и деревня рисковала не только обезлюдеть, но и остаться без всякой домашней живности вообще.
– Ладно, показывайте где эти ваши развалины.
Староста оказался на редкость умным типом и, сославшись на дела деревенские, испарился выделив мне в проводники щупленького парнишку лет тринадцати, круглого сироту.
– Ну вот они развалины, вестимо и вурдалак клятый где-то там хоронится.
Мальчишка важно встал у меня за спиной и стал наблюдать, изредка отмачивая комментарии.
Я попрыгала по нагретым солнцем камням, время от времени посылая вглубь Эхо Эриона, средней силы обследующее заклинание. Результатов пока было ноль, ни скрытых ходов, ни нечисти не наблюдалось.
– А здорово вы скачете. Прям чисто коза горная. Это все инквизиторы умеют?
– Не, только самые дурные.
Умаявшись, я села на камень и достав из сумки бутерброд, поделилась с мальчишкой.
– А я смог бы?
– Скакать?
– Не, стать… ну инквизитором. Я бы нечисть убивал, а то мою мамку оборотник… – продолжать он не стал, глядя в сторону.
– А отец?
– А и не было папки никогда. То есть когда-то он был… так я смог бы? – н-да с темы его не собьешь.
– Любой сможет, только зачем тебе это?
– Ну я же сказал…
– Инквизитором стать… кхм непросто. Сначала ломают все кости и выворачивают суставы, чтобы они стали крепче и подвижнее сращивают специальными заклятьями. И это еще самая приятная часть. Что делается дальше, сказать не могу. Профессиональная тайна.
– От-оно как… – с ужасом на лице протянул он.
– Вот и спрашиваю, за кой тебе это?
– Ну как же… а ты? Зачем?
Я промолчала, гладя рукой теплые руины. В жизни иногда случаются большие подлянки. А иногда очень большие. Хорошо, что на мне не остается шрамов, хотя рука иногда сама собой тянется к лицу. Я устало потерла глаза.
– Ну однажды монстр как выскочит, как выпрыгнет и пошли от меня клочки по закоулочкам. А потом я стала инквизитором. – посвящаю его в темные тайны своей жизни. – кстати тут где-нибудь тайные ходы под монастырем есть?
– А то как же, – широко улыбнулся пацан, и я почувствовала себя последней идиоткой. Надо было спрашивать у него сразу, а не скакать как… – Мы часто в них лазали пока упырь не объявился.
– А давно он?
– Месяца два почитай лютует. – мальчишка блеснул забавной улыбкой и, убрав какую-то дерюгу, открыл широкий лаз.