Хроники Кадуола

Вэнс Джек Холбрук

Дама представилась как «мадам Зигони», родом с Розалии, планеты в глубине Призмы Пегаса. Побеседовав несколько минут, она предложила Юстесу Чилке перекусить где-нибудь неподалеку. Чилке не нашел оснований отказаться.

Мадам Зигони выбрала приличный ресторан, где подали превосходный ленч. За едой она попросила Чилке рассказать о его детстве в Большой Прерии и вообще поделиться сведениями о его семье и происхождении. Мало-помалу речь зашла о других вещах, разговор затянулся. Будто движимая внезапным порывом, мадам Зигони призналась Чилке, что уже не раз замечала за собой способность предчувствовать события, и что не придавать значения предупреждениям

внутреннего голоса означало бы, с ее стороны, подвергать большому риску себя и свое состояние. «Вы уже, наверное, спрашиваете себя: почему я проявляю к вам такой интерес? — продолжала мадам Зигони. — Все очень просто. У меня есть ранчо, и я хотела бы назначить нового управляющего. Внутренний голос настойчиво подсказывает мне, что вы — именно тот человек, который мне нужен».

«Любопытно! — отозвался на ее откровение Чилке. — С фермерским хозяйством я знаком с пеленок, это точно. Надеюсь, внутренний голос не забыл напомнить вам о необходимости платить хорошее жалованье?»

«Оно будет соответствовать вашему положению, — заверила мадам Зигони. — Ранчо «Тенистая долина», площадью пятьдесят семь тысяч квадратных километров, обслуживается сотнями работников. Как видите, я предлагаю вам ответственную должность. Ваш годовой оклад составит десять тысяч сольдо; кроме того, я беру на себя расходы на переезд и проживание».

«Гм! — нахмурился Чилке. — Вы хотите, чтобы я возложил на себя нешуточное бремя. Надлежащее возмещение должно составлять как минимум двадцать тысяч сольдо в год — что, позвольте вам заметить, меньше половины сольдо в расчете на квадратный километр. Где еще вы наймете управляющего за такие гроши?»

«Жалованье не рассчитывается в зависимости от площади имения! — решительно возразила мадам Зигони. — И не каждый квадратный километр фермы требует постоянного внимания. Десяти тысяч сольдо вполне достаточно. Вы сможете жить в собственном отдельном бунгало, где хватит места для всех ваших вещей. Любому человеку хочется, чтобы на чужбине его окружали привычные вещи, напоминающие о родных местах — как вы считаете?»

«Разумеется».

«Вам у меня понравится, — улыбнулась мадам Зигони. — Я лично об этом позабочусь».

«Хотел бы заранее рассеять всякие сомнения в отношении одного щепетильного вопроса! — серьезно, даже с некоторой горячностью поторопился вставить Чилке. — С моей стороны вы можете не опасаться чрезмерной фамильярности. Ни в коем случае и ни под каким предлогом!»

«Не совсем понимаю, зачем вы подчеркиваете это обстоятельство, — холодно заметила мадам Зигони. — Подобная возможность даже не приходила мне в голову».

«Предусмотрительность никогда не помешает — не хотел бы, чтобы вы зря беспокоились. От меня не следует ожидать ничего, кроме самого достойного поведения и соблюдения всех формальностей. По сути дела, я дал обет безбрачия. И притом давно женат, женат по уши! Кроме того, если хотите знать, я в некотором роде «неполноценен» — начинаю нервничать и готов сбежать при первой возможности, как только дамы проявляют ко мне назойливую благосклонность. Так что можете быть уверены, что с моей стороны вам не грозит никакое нарушение приличий».

Мадам Зигони резко вскинула голову — так, что с нее чуть не слетела высокая черная шляпа. Заметив пристальный взгляд Чилке, она тут же поправила окаймлявшие лицо темно-русые кудри: «У меня на лбу родимое пятно, не обращайте внимания».

«Вот оно что! По-моему, оно больше напоминает татуировку…»

«Неважно, — мадам Зигони тщательно поправила шляпу. —

Надо полагать, вы принимаете мое предложение?»

«В том, что касается жалованья, компромисс помог бы устранить все препятствия. Пятнадцать тысяч сольдо?»

«Такая сумма представляется мне чрезмерной, учитывая полное отсутствие у вас опыта работы на руководящей должности».

«Неужели? — поднял брови Чилке. — А что, в данном случае, подсказывает вам внутренний голос?»

«Мой внутренний голос склоняется к тому же мнению».

«В таком случае лучше забыть всю эту затею, — Чилке поднялся на ноги. — Благодарю вас за ленч и за интересный разговор. А теперь, с вашего позволения…»

«Не спешите! — рявкнула мадам Зигони. — Возможно, я пойду навстречу вашим пожеланиям. У вас много пожитков?»

«Ничего, кроме одежды, что на мне, и запасной смены белья, — ответил Чилке. — Предпочитаю путешествовать налегке — на тот случай, если придется срочно уносить ноги».

«Но у вас, насколько я понимаю, осталось имущество, унаследованное от деда? Можно перевезти сувениры на Розалию, чтобы вы чувствовали себя, как дома».

«Нет необходимости, — покачал головой Чилке. — У деда в сарае осталось чучело лося... Не торчать же ему у входа в бунгало!»

«А меня как раз забавляют такие вещи! — весело сказала Зигони. — Давайте съездим в Большую Прерию и сделаем перепись вашего имущества. Или я могла бы заняться этим сама, если вам не интересно».

«Моей родне это не понравится», — упирался Чилке.

«Тем не менее, мы обязаны сделать все возможное для того, чтобы вы могли взять с собой привычные предметы обихода».

«Да нет же, мне все это не нужно».

«Ладно, поживем — увидим».

Через некоторое время Чилке прибыл на Розалию — малонаселенную, еще почти не освоенную небольшую планету в глубине Призмы Пегаса. Единственный космопорт находился на окраине Ветляника, крупнейшего поселка на берегу Большой Грязной реки. Чилке провел ночь в заведении под наименованием «Большой грязный отель», а на следующее утро его отвезли на ранчо «Тенистая долина». Мадам Зигони поселила его в небольшом бунгало под сенью пары голубых перечных деревьев и поручила ему управление сотней наемных работников, подписавших долгосрочный контракт. Все эти работники оказались представителями расы, незнакомой Юстесу Чилке: стройные молодые красавцы со смуглой золотистой кожей, называвшие себя «йипами».

«Йипы постоянно выводили меня из себя и нарушали все мои планы, потому что я никак не мог заставить их работать, — рассказывал Чилке. — Я притворялся добрым, я напускал на себя строгость. Я просил, я угрожал, я убеждал, я запугивал. А они только улыбались. Говорить о работе они были готовы сколько угодно, но у них всегда находилась более или менее несуразная причина, по которой выполнение того или иного задания было невозможным или нежелательным.

Какое-то время мадам Зигони наблюдала за мной и посмеивалась. Наконец она объяснила, как следует обращаться с йипами: «Они чрезвычайно общительны и плохо переносят одиночество. Отведите кого-нибудь из них на место работы и скажите, что он там останется один до тех пор, пока работа не будет закончена. Он взвоет, он захнычет, он станет объяснять, что не справится без посторонней помощи — но чем больше он будет жаловаться, тем быстрее он будет работать, а если задание не будет выполнено так, как требуется, ему придется остаться и переделать все заново. Вот увидите — как только они поймут, чем дело пахнет, сразу начнут шевелиться!»