Хроники Кадуола
Шрифт:
Покидая банк через главный вход, они остановились на площади, теперь заполненной толпой горожан, шагавших по своим делам все той же знаменитой по всей Ойкумене непреклонно-равномерной походкой, почти горделивой, с высоко поднятой головой и расправленными плечами.
Каткар, сожалевший об утраченных возможностях, позабыл о страхе, раньше занимавшем почти все его мысли. Не протестуя и не жалуясь, однако, он присоединился к Глоуэну и Чилке, присевшим за столик в кафе на открытом воздухе. Полногрудая официантка принесла им блюдо жареных колбасок, хлеба и пива.
Глоуэн
Каткар фаталистически пожал плечами: «Я отыграл свою роль в трагедии, и теперь меня выгоняют со сцены».
Чилке ухмыльнулся: «У вас есть деньги. И вы поставили Джулиану хороший синяк под глазом — чего еще вам не хватает?»
«И тем не менее я не удовлетворен. Я думал, что отправлюсь к своей родне в Фушер на Девятой планете Канопуса и стану заниматься выращиванием первосортной птицы — но почему-то эта перспектива меня больше не привлекает».
«Считайте, что вам повезло, — неприязненно отозвался Глоуэн. — Бодвин Вук заставил бы вас дробить скалы на Протокольном мысу».
«Бодвин Вук — геморрой в заднице прогресса! — проворчал Руфо Каткар. — Так или иначе, я предпочел бы жить на Кадуоле, где я смог бы участвовать в управлении новым порядком вещей… Но подозреваю, что на Кадуоле я больше никогда не буду в безопасности». Каткар внезапно вспомнил, как он боялся, что его убьют. Встрепенувшись, он стал пытливо озираться, разглядывая площадь, утопавшую в бледно-желтых лучах Мазды. Во всех направлениях сновали обыватели Соумджианы — мужчины в просторных бриджах, перевязанных под коленями, и в свободных куртках, накинутых на белые рубашки с открытыми, не стеснявшими шею воротниками. Женщины носили блузы с длинными рукавами и длинные юбки; так же, как и представители сильного пола, они передвигались с горделивой осанкой, внушенной незыблемыми нравственными устоями.
«Смотрите!» — вдруг воскликнул Каткар, указывая пальцем на героическую чугунную статую в центре площади, воздвигнутую в честь Корнелиса Памейера, одного из первопроходцев Ойкумены. Рядом с пьедесталом памятника установил жаровню торговец лемурийскими колбасками; там стоял, мрачно поглощая хлеб с колбасками, Джулиан Бохост.
3
Глоуэн, Чилке и Каткар покинули площадь и прошлись к стоянке такси по бульвару Несокрушимых Дев. Глоуэн сказал Каткару: «Здесь мы с вами расстанемся».
Каткар удивленно вскинул голову: «Как? Уже? Мы еще не договорились о планах на будущее!»
«Верно. Какого рода планы вы имеете в виду?»
Руфо Каткар махнул рукой, тем самым показывая, что множество возможных тем для обсуждения было практически не ограничено: «Ничто еще не решено. До сих пор мне удавалось ускользать от моих врагов, но вы заставили меня «засветиться», и теперь я снова уязвим».
Глоуэн улыбнулся: «Наберитесь храбрости, Каткар! Вам больше не угрожает опасность».
«Почему
«Вы же видели — Джулиан лопал колбаски. Судя по его внешности, у него отвратительное настроение, но он никого не подговаривал вас прикончить — а мог бы, если бы знал, что вы под рукой».
«Он может узнать, что я здесь, в любую минуту».
«В таком случае, чем скорее вы уедете, тем лучше — и чем дальше, тем лучше».
Чилке произнес: «Сейчас же поезжайте на такси в космический порт, взойдите на борт первого пакетбота, отправляющегося к Перекрестку Диогена на Чердаке Кларенса, в самом основании Пряди Мирцеи. Там, как только вы зайдете в космический вокзал и смешаетесь с толпой, ваши враги потеряют вас навсегда».
Каткар нахмурился: «Безрадостная перспектива».
«Тем не менее, лучше мы ничего посоветовать не можем, — отозвался Глоуэн. — Было приятно с вами сотрудничать. Ваше содействие оказалось выгодно всем — даже его превосходительство главный администратор счетов, кажется, развеселился».
Каткар хмыкнул: «Нет никакой выгоды в том, чтобы перечислять обиды или поносить несправедливость, не так ли?»
«Никакой — тем более, что вы получили не по заслугам».
«Это пристрастная интерпретация фактов!» — заявил Каткар.
«Как бы то ни было, пора прощаться».
Но Каткар все еще колебался: «Честно говоря, теперь меня одолевают сомнения по поводу будущего. Может быть, я смогу оказаться полезным в вашем расследовании? Вы же знаете, я человек способный и проницательный».
Покосившись на Чилке, Глоуэн заметил полное отсутствие какого бы то ни было выражения на физиономии своего партнера и сказал: «Боюсь, это невозможно. Мы не уполномочены пользоваться услугами гражданских лиц, независимо от их талантов и квалификации. Для этого вам потребовался бы стандартный допуск, а его можно получить только в бюро расследований».
Лицо Каткара опустилось: «Если я вернусь на станцию Араминта и предложу свои услуги — как меня там встретят?»
Чилке с сомнением покачал головой: «Если вы покончите с собой, Бодвин Вук, может быть, согласится сплясать на вашей могиле».
Глоуэн сказал: «Если вы сообщите все, что знаете о боевых автолетах, думаю, что с вами обойдутся вежливо, а может быть даже наградят».
Каткар сомневался: «Как правило, я не склонен к романтическим мечтаниям, а ожидать наград от прижимистого лысого гоблина значило бы предаваться грезам наяву».
«При обращении с Бодвином Вуком большое значение имеет такт, — заметил Чилке. — Вам следует научиться такту, это не всякому дано».
«Я обращался с ним, как с разумным человеком — и ожидал от него по меньшей мере уважения к логике вещей».
«Хорошо! — вдруг согласился Глоуэн. — Я напишу письмо, и вы можете его доставить лично Эгону Тамму».
«Такое письмо может оказаться полезным, — ворчливо сказал Руфо Каткар. — Однако не упоминайте, пожалуйста, о двадцати пяти тысячах сольдо. Кичиться финансовым успехом — дурной вкус».