Хроники Кадуола
Шрифт:
«Не куплю, пока не посоветуюсь с Намуром. Он все еще в Ветлянике — или вернулся в «Тенистую долину»?»
«Отдам шесть вонючек за девять сольдо!»
«Придется сначала узнать, что по этому поводу думает Намур. Вы знаете, где его можно найти?»
Йипы выглядели сконфуженными. Они переглянулись, после чего продавец вонючек занял свое место за столом: «Неважно. Сговоримся потом. Никто вам не предложит такую низкую цену за товар такого качества!»
Глоуэн и Чилке зашли в отель и остановились в чистых, скупо меблированных номерах, где пахло сухим перистолистом.
Сегодня
Чилке внимательно разглядывал трактир: «Никогда не думал, что снова окажусь «У Пулины». Какой-то философ — забыл, как его звали — изрек, что «жизнь невероятна, но мы ей не удивляемся, пока мы живы». Или что-то в этом роде. Так или иначе, мне эта мысль почему-то поднимает настроение».
«Жизнь может стать еще более невероятной, прежде чем мы закончим расследование, — сказал Глоуэн. — Не спрашивай, что я имею в виду, сам не знаю».
Чилке смотрел на хижины йипов среди зарослей ольхи ниже по течению: «Социальная эволюция еще не затронула йипов Ветляника — но опять же, они не живут с решительными дочерьми Рейи, не желающими спать под дождем».
4
Утром Глоуэн и Чилке полетели на север над пейзажем, пестрившим тысячей контрастов: холмы сменялись долинами, леса — прудами, многокрасочные цветочные поля — одинокими утесами, торчавшими наподобие гигантских черных клыков.
В трехстах километрах к северу от Ветляника они увидели предгорья мощного хребта Кали-Калу, поднимавшегося обрывистыми ярусами и массивами до шестикилометровых вершин. Пара отрогов, вытянувшихся на восток, образовывала Тенистую долину, в честь которой было названо все ранчо, и где находились усадьба, управление, бараки и подсобные сооружения. На севере темнел лес кровавых и синих деревьев невероятной величины; к югу возвышались отдельные дымчатые деревья и перистолисты. Собственно помещичий дом — не слишком презентабельное сооружение из камня и бревен — не отличался определенным архитектурным характером — за долгие годы его перестраивали десятки раз в соответствии со вкусами менявшихся владельцев. В ста метрах к северу под буйной листвой розалийской повилики почти скрывались барак, кухонный навес, мастерская, гараж и несколько сараев-складов.
Чилке указал на стоявшее в стороне двухэтажное беленое бунгало: «Там я прозябал, будучи местным управляющим. Как тебе известно, в конечном счете я не получил и ломаного гроша!»
«Возмутительная несправедливость!» — поддержал его Глоуэн.
«Тем более возмутительная, что мадам Зигони —
Глоуэн кивнул: «Ее оттуда выгнали. Несмотря на то, что она обесчестила наше имя, я почему-то не испытываю особенного желания взыскивать с нее просроченные долги».
В Тенистой долине отсутствовали какие-либо признаки посетителей — не было здесь ни «Флеканпрона» Левина Бардьюса, ни грандиозной космической яхты «Мотыжник», принадлежавшей Титусу Зигони.
«Логика нас подвела», — подвел итог Глоуэн.
Аэромобиль опустился на землю у помещичьей усадьбы. Рядом с бараком на траве сидели несколько йипов; они были заняты какой-то азартной игрой и потягивали из старых консервных банок самодельную брагу из моченого лисохвоста. В пыли возились голые дети.
«Совсем как в старые добрые времена! — умилился Чилке. — Эта сцена врезалась мне в память, как след кислоты на эмали!»
Выйдя из машины, Глоуэн сказал: «Пойду представлюсь. Держи пистолет наготове. Если Намур здесь, может быть, он спит или напился до бесчувствия — иначе во дворе уже не было бы так тихо и спокойно. Смотри в оба! Он может выскочить с заднего хода, украдкой обогнуть двор за кустами и смыться на нашей машине».
Глоуэн направился к главному входу; Чилке следовал за ним в некотором отдалении. Уже через несколько секунд входная дверь распахнулась — на крыльцо вышел, подбоченившись, коренастый немолодой субъект со взъерошенными седыми волосами и недовольной покрасневшей физиономией: «Кто вы такие? По какому делу? Я вас не знаю!»
«Мы из полиции, — объяснил Глоуэн. — Вы — местный суперинтендант?»
«Меня зовут Фестус Диббинс; действительно, я здесь главный управляющий».
«Вы принимаете сейчас посетителей? Друзей? Гостей? Кого-нибудь с другой планеты?»
Диббинс расправил плечи: «А зачем вам это знать?»
«Есть основательные причины».
«Никого я не принимаю, да будет вам известно. Ни с другой планеты, ни с этой. Кого вы ищете?»
«Не могли бы мы зайти внутрь? Тогда мы объяснили бы вам причину нашего визита».
«Предъявите удостоверения».
Глоуэн и Чилке выполнили это требование. Прищурившись, Диббинс проверил документы и вернул их: «Заходите, прошу вас».
Управляющий провел их в большую гостиную с высокими окнами, выходившими на восток.
Чилке спросил: «Насколько я понимаю, мадам Зигони нет дома?»
«Вы правы».
«И у вас нет никаких гостей или посетителей?»
«Я уже ответил на этот вопрос — никого тут нет! — Диббинс жестом пригласил их сесть. — Не желаете ли что-нибудь выпить?»
«Если бы вы могли заварить чай, это было бы просто превосходно», — отозвался Глоуэн.
Диббинс дал указания своей жене, выглядывавшей из соседней столовой. Трое мужчин уселись: Глоуэн и Чилке на массивной, обтянутой кожей софе, а Диббинс — на стуле.
«Что ж, теперь вы, может быть, объясните, что вас сюда привело?» — спросил управляющий.
«Объясним. Прежде всего, позвольте спросить: вы знакомы с Намуром?»
Диббинс сразу насторожился: «Знаком».
«Вы сказали, что его здесь нет, не так ли?»