Хроники Корума (сборник)
Шрифт:
— Не сомневаюсь, что он разделил судьбу отца.
— Что с другими? — прошептал Корум.
— О, их там было много. Много героев мабденов.
— Дуболом, друг Айана Власорукого, — заговорил Гофанон неестественным механическим голосом, — был разорван псами Кереноса. Так же как Фиона и Келин, девушки-воительницы…
— А из пяти королей Эрэлски в живых остался только младший, если он еще не замерз. Он ускакал, преследуемый принцем Гейнором и народом сосен, — с удовольствием продолжил Калатин. — Король Даффин потерял ноги и окоченел до
— Я знаю Кернина Оборванца, — сказал Корум.
— Вместе с отрядом, который он возглавлял, Кернин попал под взгляд Балара и замерз, не успев нанести ни одного удара.
— Кто еще?
— Погиб король Гахбес, и Гринион Бычий Наездник, и Клэр с Дальнего Запада, и Рыжий Лис Мейан, и оба Шемейна, Длинный и Короткий, и Утер из Грустной Долины. Было перебито множество воинов из всех племен мабденов. Был ранен Пуйл Спинолом, кажется, смертельно. Так же как старый Дилан, Шеонан Топор-девица и, возможно, Моркиан Две Улыбки.
— Стоп, — сказал Корум. — Неужели никого из мабденов не осталось в живых?
— Думаю, что в данный момент это маловероятно, так как мы какое-то время находились в пути. У них было очень мало припасов, когда они направились к Крайг Дону, где надеялись обрести временное убежище, но они должны умереть там с голоду. По крайней мере, скончаются в своем святом месте. Может быть, этого они и хотели. Мабдены знают, что их время на Земле кончилось.
— Но ты сам мабден, — сказал Илбрек. — И ты говоришь о их судьбе так, словно это не твой народ.
— Я Калатин, — объяснил волшебник, словно говорил с ребенком, — я не принадлежу ни к одной расе. Когда-то у меня была семья, вот и все. Теперь нет и ее.
— Насколько я припоминаю, ты сам послал сыновей на смерть! — возмущенно бросил Корум.
— У меня были послушные дети, — хихикнул Калатин. — Но настоящих наследников у меня не осталось, это правда.
— У тебя нет потомков, и ты спокойно смотришь, как гибнет твой народ?
— Может, в этом и есть причина того, чем я занимаюсь, — размеренно произнес Калатин. — Кроме того, ведь бессмертный не испытывает потребности в наследниках, не так ли?
— А ты бессмертен?
— Надеюсь, что да.
— Но каким образом ты обрел бессмертие? — спросил Корум.
— Ты должен знать как. Правильно выбирал союзников и продуманно пользовался своими знаниями.
— Поэтому ты и посетил Инис Скайт — в надежде обрести союзников еще более гнусных, чем Фои Миоре? — произнес Илбрек, опуская руку к мечу. — Что ж, должен предупредить тебя, что малибанам ты совершенно не нужен и они будут обращаться с тобой точно так же, как и с нами. Нам не удалось уговорить их прийти на помощь.
— Это меня
— Когда они покончат с нами, то уничтожат и тебя, — с мрачным удовольствием пообещал Корум.
— Думаю, что нет.
— Почему же? — Илбрек бросил взгляд на колдуна, за которым как раб тащился его старый друг Гофанон. — Почему же, Калатин?
— Потому что я далеко не в первый раз посещаю Инис Скайт. — Он махнул в сторону закутанной фигуры справа от себя. — Вы говорили, что у меня нет наследников, но на Инис Скайте с помощью малибанов появился на свет мой сын. Мне приятно считать его своим сыном. И именно тут, на Инис Скайте, я приобрел много новых знаний.
— Значит, это ты! — сказал Илбрек. — Ты — тот самый союзник малибанов, о котором они говорили!
— Должно быть, это я и есть.
Усмешка Калатина выглядела такой самодовольной, что Корум выхватил меч и кинулся к колдуну, но ему в нагрудник с силой плашмя врезался топор Гофанона, и принц отлетел к куче мусора на берегу, а Калатин с насмешливым сожалением покачал головой и сказал:
— Держи гнев при себе, принц Корум Серебряная Рука. Ты получил плохой совет и, увы, последовал ему. Может, если бы ты повел мабденов на штурм Каэр Ллуда, он бы не завершился столь печально…
Поднявшись, Корум потянулся к своему мечу, лежавшему поодаль, но чернобородый Гофанон снова отшвырнул его обухом топора.
— Принц Корум, — сказал Калатин, — ты должен знать, что оставшиеся в живых мабдены проклинают тебя за твое бегство. Они считают тебя предателем. Они верят, что ты перешел на сторону Фои Миоре и дрался против мабденов.
— Как они могут в это поверить? Теперь-то я убежден, что ты подлый лжец, Калатин. Все время я был здесь. Какие у них есть доказательства?
Калатин хмыкнул:
— Очень веские, принц Корум.
— Значит, они оказались под властью какого-то заклятия. Это одна из твоих иллюзий!
— Ох, ты оказываешь мне слишком много чести, принц Корум.
— Джери-а-Конел — разве его там не было?
— Малыш Джери-а-Конел, поняв, в какую сторону клонится битва, присоединился было ко мне, но потом исчез — без сомнения, устыдившись своего решения, хотя я считаю его весьма разумным.
У Корума на глазах выступили слезы. Он был подавлен тем, что Калатин стал свидетелем его скорби.
Пока Корум плакал, откуда-то донесся голос. Это был сухой мертвенный голос Сактрика, и в нем звучало нетерпение:
— Калатин, проводи своих спутников в большой дворец. Мы хотим увидеть, что ты доставил нам и как ты выполнил условия нашей сделки.
Глава 4
На холме, где идет разговор о судьбе мира
Большой дворец не был дворцом как таковым, а лишь местом, где он когда-то стоял. Высокая сосна на самой вершине единственного холма Инис Скайта некогда росла в самом центре дворца, от которого остались лишь обломки фундамента.