Хроники московского провала [СИ]

Горблюк Валентин Парфирьевич

– Ублюдок, теперь-то я расправлюсь с тобой так, что ты больше никогда не появишься на этой арене,- прорычал озверевший монстр. Он резко оторвал левую руку врага и буквально проглотил ее на виду у всего зала. Лена-Финера не вынесла этого зрелища. Ей стало плохо, и она потеряла сознание. Роман-Элум подхватил девушку и, обхватив за талию, вынес ее из зала в фойе.

Вячеслав Иванович-Борл страшно закричал. Но в вгорячах он не чувствовал боли. В нем кипела только ненависть к этой твари. Герундис перехватил Коженина за ногу и поднял его над своей головой. Кулаком свободной руки стал неистово бить себя в грудь и рычать. Колокол, привязанный к балке потолка, снова завибрировал в унисон этому страшному звуку. После чего победно зашагал по периметру арены и периодически стал заносить соперника над открытой пастью, давая всем понять, что сейчас он сожрет живьем этого презренного ПРОСТОЛЮДИНА. Коженин, изогнул кисть своей оставшейся правой руки, на сколько позволяла гибкость сустава, и запустил пальцы в край рукава. Где же

она, эта проклятая спица. Наконец, нащупал и извлек наружу. Находясь в положении 'вниз головой', никак не мог понять, где же левое ухо Цербера. От резких бросков кружилась голова. И в тот момент, когда Герундис стал вращать его тело вокруг себя, он со спины чудовища определил направление и с необычайной легкостью, которую он сам от себя не ожидал, подтянулся и приблизился к нужному месту. Спица вошла в ухо настолько быстро и свободно, что даже не осталось торчащего наружу конца. Цербер как-то весь вздрогнул, но продолжал идти. Через десять секунд походка стала его неуверенной. Он отпустил своего соперника. Коженин полетел вниз и больно ударился головой о бетонную поверхность. Сознание его померкло, он провалился в черноту. Зал кипел от эмоций, за ревом публики не было слышно, что кричали ведущие поединка. Зрители наблюдали, как Цербер, пройдя еще метров десять, рухнул в полный рост на пол и не подавал никаких признаков жизни. Один из ведущих подбежал к чудовищу и склонился над его головой. Цербер что-то шептал в предсмертной агонии. Распорядитель выпрямился и истошно заорал: ' Тихо, лейтенант что-то говорит, а я ничего не слышу!'. Зрители дружно смолкли, и наступила полная тишина. Ведущий вновь наклонился к умирающему Церберу и поднес к его губам микрофон. В громкоговорителях, развешанных по всему залу и фойе, раздался шепот: ' Мама, мамочка. Мне больно. Спаси меня. Я так хочу жить. Меня все мальчишки обижают. Побей их'.

Лена-Финера от свежего воздуха просторного фойе пришла в себя и через несколько минут услышала этот странный шепот в громкоговорителях. Кто это? Нет, только не ее герой. Голос какой-то знакомый, где она его слышала. Да это же Грундис! Она слышала этот шепот, когда чудовище признавалось ей в любви во время коротких свиданий.

Перед глазами возник образ худощавого мальчика-очкарика. Цербер однажды показывал ей свою фотографию до генетического перерождения. Она услышала в шепоте голос обиженного ребенка. Затем зазвучал голос ведущего, который сообщил публике, что Цербер бредит, и пригласил на арену санитаров. Когда девушка вбежала из фойе в зал, то увидела, что санитаров пригласили для Вячеслава Ивановича-Борла, а Герундиса уносили с арены два огромных Цербера. Один из санитаров извлек из чемоданчика шприц и вколол его в Коженина. Затем они ловко подхватили безжизненное тело, швырнули на носилки и понесли с поля боя. Девушка кинулась следом, но Роман-Элум схватил ее за руку:

– Туда нельзя сейчас, Финера. Они уже усыпили его. И тебя могут схватить. Я пойду к начальнику Департамента.

Девушка истерично пыталась вырваться, но мужчина крепко держал ее. Когда она, наконец, успокоилась, Роман – Элум повел ее прочь из зала. Их догнал Глоин. Присяжные вынесли оправдательный вердикт Галамасу. Роман-Элум попросил друга-ученого, чтобы тот отвел девушку к себе на квартиру, а сам вернулся в Манеж. Охрана Церберов, проверив его чип личности, беспрепятственно пропустила к начальнику Департамента в служебный отсек.

На квартире их уже ждал Дорн и Алексей Васильевич-Фовас с ними был их новый знакомый Ануер. Лена-Финера кинулась в объятья Казакову. Она очень соскучилась по этому доброму человеку. Они долго беседовали. Девушка рассказала старику о последних событиях, потрясла его открытием братьев-ученых. Сказала, что она спокойна за Наталью Сергеевну в свете новых обстоятельств и уверена, что разум к ней обязательно вернется.

Когда наступили вторые сутки отсутствия Романа-Элума, то у друзей появилась основательная тревога. Где он, что с Вячеславом Ивановичем-Борлом? Едва Дорн решил отправиться на поиски, как в в дверь позвонили. Почему в этом жутком обществе приходилось всего бояться. Ученый спрятал в карман пистолет и направился в коридор. Оставшиеся в комнате с напряжением ждали гостей. И они появились. Сразу четверо- Роман-Элум с сынишкой, сестрой, и невредимый Вячеслав Иванович-Борл. Лена-Финера опять испытала чувство невероятной радости, она с визгом кинулась на шею своего мужчины.

Когда они расстались около Манежа, Роман-Элум прошел в комнату к начальнику Департамента. Там, как всегда, делили прибыль от представления. Этот гнусный чиновник стал орать на него, что ему здесь надо, что он должен знать о решении присяжных и скоро получит своих родственников. Затем выяснилось, что Коженина должны отправить на переработку, так как он был практически мертв от падения, да еще с оторванной рукой. Алчный чиновник не отдавал просителю тела победителя, ибо по правилам, победитель имеет право получить приличную сумму от прибыли. Зачем ПРОСТОЛЮДИНУ деньги, так и сказал. И только, когда Роман-Элум написал отказную от вознаграждения, начальник Департамента махнул рукой, забирай труп и делай что хочешь. Благо ему снова помог все тот же телеведущий. Он настолько проникся симпатией к герою-победителю, что счел своим долгом помочь ему до конца. Погрузили бездыханное тело

Коженина в санитарную машину и поехали в тюремный участок. После предъявления бумаги с оправдательным приговором, им отдали мальчика и женщину. Вернулись в магазин. Роман-Элум был безмерно счастлив, а сын его просто не отходил от отца ни на шаг. Галамас в заточении сильно похудел от недоедания и плохого обращения. Сестра сказала, что он часто плакал и сильно скучал по отцу и мог от этого совсем зачахнуть. Сама женщина, пойдя сквозь унижения издевательства Церберов, изменилась до неузнаваемости в худшую сторону. Поседевшие волосы и множество новых морщин на лице.

Почти двое суток они присматривали за Кожениным, и тот быстро восстанавливался. Поначалу пришел в себя и попросил рассказать, чем все закончилось. Рука регенерировалась за восемь-десять часов. И вот они здесь, опять с друзьями.

Дорн сообщил, что Неоден велел прибыть за материалом, это он так называл больную женщину, через пять дней.

Событие потрясшее Афроевразианию.

Хаос и клоака.

Тайный поход в метро.

В ожидании время тянулось медленно, испытывая терпение людей. Ануер, посвященный во все дела друзей и узнавший от Дорна тайну происхождения пришельцев, предложил отправиться в подземелья метро. Как выяснилось, его отец когда- то в одном ряду с легендарным Элендали – спасителем ЗАРАЗНЫХ от огня, создавал тайную организацию сопротивления режиму – Семиум. Он очень был расстроен, когда узнал, что несколько лет дружил с провокатором Блискетом, и не смог распознать в доброжелательном и умном юноше врага.

Война ускорила их планы. По телевидению в выпусках новостей все чаще передавали тревожные сообщения о применении Правительством Австралоамерикании какого-то страшного оружия, уничтожавшего целые города Афроевразиании. Подробности не сообщались, но к Москвичам постоянно обращались чиновники в военной форме и призывали быть готовыми к смерти во имя благополучия Родины.

Оружие возмездия противника обрушилось на Москву внезапно. Произошло это днем. Впервые за всю историю в городе рассеялся туман. Люди, нарушая комендантский час, высыпали на улицу и любовались чистыми видами города. Но вскоре сильный ураганный ветер разогнал москвичей по квартирам и пригнал густые черные тучи. Из их чрева на окраины города по всему периметру обрушились десятка два мощных смерчей. Все они планомерно двигались в центр. Небоскребы спальных районов пропускали их через огромные проломы, возникающие от мощного потока воздуха. Из чудовищных черных плетей вылетали огромные глыбы льда и на большой скорости неслись над поверхностью земли, сметая все на своем пути. Это были необычные смерчи. Они ничего не всасывали в себя, а словно электрические пилы кромсали все вокруг. Горожане гибли тысячами. Воздушные завихрения метались по Москве. Сталкивались и вновь разбегались. Спасения не было нигде. Горожане увидели, как в самом центре Москвы возник мощный плазменный купол, высотой около километра Он переливался светом мощных разрядов тысяч молний. Огромные воронки притягивались к этому сгустку энергетической материи. Толпы несчастных ринулись в центр, ища спасения внутри купола, но словно глупые мотыльки в пламени свечи превращались в пепел или разлетались от вихревых потоков воздуха. Люди напирали в ужасе друг на друга и прижимали передовые ряды к адской стене. Те, кто оказался впереди, не могли вырваться из панической толпы и шли на смерть против своего желания.

Жители, оказавшиеся внутри этого заграждения не могли понять, что это такое. Защитное поле созданное властями города или оружие врага.

Воздух наполнился запахом горелого мяса. Поле купола обладало такой непроницаемостью, что в центре города стояла мертвая тишина, только с неба сыпал черный снег. Нет, это были не снежинки, а пепел. В этом мире они никогда не видели осадков. В комнату вбежал, где-то пропадавший до этого Дорн. Он сообщил, что с той стороны, народ ринулся в подземелья метро. Было нарушено многовековое табу. Подпольная организация Семиума принимала беженцев и размещала их на станциях и в перегонах. Администрация и правительство потеряли всякий контроль над ситуацией, и город находился во власти хаоса и паники.

Вячеслав Иванович-Борл взял Лену-Финеру за руку и увлек ее в дальнюю комнату. В глазах была тревога. И когда девушка спросила о причине беспокойства, то услышала потрясающую весть. Оказывается, из оторванного во время боя с Цербером пальца, регенерировалось его подобие, или клон. Абсолютный двойник, но без признаков мышления. Это был взрослый мужчина с умом месячного ребенка и они с Романом -Элумом заперли существо в подвале магазина. Что теперь с ним, неизвестно. Скорее всего, он погиб. Лена-Финера упрекнула своего мужчину в моральной слабости. Этот двойник его часть и следовало бы привести его сюда. Но случившееся уже не исправишь, и следует смириться с потерей.

Не смотря на рассвет, спать никому не хотелось. Было страшно от непредсказуемости событий. Наконец, братья ученые предложили друзьям покинуть жилище и отправиться в метро. Алексей Васильевич-Фовас сильно нервничал и все порывался идти не в метро, а в лабораторию Неодена, где находилась на лечении его любимая жена. Пришлось приложить немало усилий, чтобы отговорить верного супруга от этого шага. До того момента оставалось еще три дня. Может быть, Неоден сам спрятался в надежном месте и забросил свою лабораторию.