Хроники Нарнии. Том 2
Шрифт:
– Идёт! Идёт! – закричали они. – Да здравствует наша девица! Ура! Ура! Обошла старичка, молодец!
– Нам очень жаль, – сказал Главный однотоп, – что ты не видишь нас в прежнем обличье. Ты бы глазам своим не поверила. Стали мы, надо сказать, просто уродами.
– То-то и оно! – радостно откликнулись однотопы, скакавшие вокруг него.
– Ну нет, – громко сказала Люси, стараясь перекричать их. – По-моему, вы очень красивые.
– Слушайте, слушайте! – закричали однотопы. – То-то и оно! Красивые! Лучше нас и не найдёшь! Молодец девица!
Они ничуть не удивились, вообще не заметили, что говорят совсем другое.
– Она хочет сказать, – пояснил Главный, – что мы были прекрасны до того, как стали уродами.
– Именно,
– Ничего подобного! – воскликнула Люси. – Я только сказала, что вы сейчас красивые.
– Именно, именно! – откликнулся Главный. – Так и сказала: «Тогда».
– Слушайте, слушайте! – зашумели однотопы. – И его, и её! Оба молодцы!
– Да ведь мы говорим прямо противоположные вещи! – рассердилась Люси.
– Вот оно, противоположные! – подтвердили однотопы. – Совершенно противоположные! Куда уж противоположней!
– От вас с ума можно сойти, – сказала Люси.
Но однотопы остались довольны беседой, и Люси решила, что печалиться не стоит.
А вечером произошёл случай, который ещё больше примирил однотопов с их нынешним положением. Каспиан и его друзья отправились на берег, чтобы сообщить новости тем, кто остался на борту. Однотопы пошли с ними, подпрыгивая, как мячи. По пути они так шумели, что Юстэс крикнул:
– Лучше бы волшебник сделал их неслышными! – И тут же пожалел о своих словах, ибо пришлось объяснять, что неслышные – это те, кого не слышно, но они ничего не поняли. Особенно огорчился он, когда они заорали: «Куда ему до нашего Главного! Вот бы у кого поучился! Уж кто оратор, тот оратор!» Когда они подошли к берегу, Рипичипа осенила блестящая мысль. Он спустил на воду свою лодочку, забрался в неё и стал плавать у берега, пока однотопов не проняло. Тогда он сказал им:
– Достопочтенные и многоумные однотопы! Смею обратить ваше внимание на то, что вы совершенно не нуждаетесь в лодках. У каждого из вас имеется превосходная нога, которую нетрудно приспособить для плавания. Спуститесь осторожно в воду – и вы сами в этом убедитесь.
Главный однотоп тут же сообщил прочим, что вода очень мокрая, но двое из них, помоложе, уже вняли совету Мыша. Их примеру последовали ещё несколько, а за ними и все остальные. Опыт удался на славу. Огромная ступня вполне заменяла лодку, а когда Рипичип показал, как грести, все с криком заскользили по заливу, словно флотилия маленьких лодок, на каждой из которых возвышался довольный однотоп. Тут же устроили гонки. Матросы, перегнувшись с борта, смеялись до колик и спустили с корабля призы – несколько бутылок вина.
Однотопы остались довольны своим новым именем, но почему-то всё время его перевирали. «Мы допотопы! – радостно кричали они. – Туподоны! Недотёпы! Именно, именно! Как вылитые!» Потом они стали путать это прозвание со старым, и в конце концов окрестили себя охлотопами. Так, наверное, они и зовутся по сию пору.
Вечером все нарнийцы ужинали у волшебника, и Люси заметила, как изменилось всё наверху, когда она перестала бояться. Таинственные знаки на дверях были по-прежнему таинственными, но казались добрыми и смешными, а бородатое зеркало стало скорее забавным, чем страшным. На ужин каждый получил любимое кушанье, а когда все насытились, волшебник положил на стол два чистых листа пергамента и попросил Дриниана рассказать об их плавании. По мере того, как Дриниан говорил, рассказ его ложился рисунком на пергамент, пока, наконец, каждый лист не превратился в превосходную карту, на которой были и Гальма, и Теревинфия, и Семь Островов, и Одинокие Острова, и Горелый, и Остров Мёртвой Воды и даже Остров Охлотопов. Эти первые карты Восточных морей оказались и лучшими, сколько их потом ни составляли, ибо города и горы с первого взгляда выглядели, как на обычных картах, но если посмотришь через увеличительное стекло, оказывалось,
На следующий день волшебник починил – то есть заколдовал корму, повреждённую Морским Змеем, и подарил мореплавателям много полезных вещей. Распрощались как друзья, и, когда в два часа дня корабль отплыл от острова, охлотопы долго плыли за ним следом, шлёпая ступнёй по воде и громко крича, пока не скрылись из виду.
Глава двенадцатая
Тёмный остров
Потом двенадцать дней они плыли на юго-восток, подгоняемые слабым попутным ветром. Было тихо и тепло, но ни птиц, ни рыб никто не видел. Только однажды вдоль правого борта долго плыли киты, пуская высокие фонтаны. Люси и Рипичип подолгу играли в шахматы. На тринадцатый день Эдмунд увидел из смотровой корзины слева по борту какую-то тёмную гору, поднимающуюся из воды.
Они изменили курс и двинулись к острову на вёслах, ибо попутного ветра не было. Вечером они всё ещё гребли, гребли и ночью. На следующий день погода была прекрасная, но ветер совсем утих. Тёмная масса казалась ближе и больше, но разглядеть её было трудно, и одни думали, что до острова ещё далеко, а другие считали, что приближаются к полосе тумана.
Однако часам к девяти странная глыба вдруг оказалась так близко, что они увидели: это не земля и даже не туман, а тьма. Описать её довольно трудно, но попробуйте представить, что вы стоите у железнодорожного туннеля, такого длинного и извилистого, что конца не видно. В самом начале ещё различишь шпалы, рельсы, гравий, потом мрак сгущается, и, наконец, все исчезает в однородной тьме. Так было и теперь. В нескольких футах от корабельного носа вода ещё отливала зеленовато-синим, потом становилась блёклой и серой, как в глубоких сумерках, а ещё дальше была полнейшая темень, как в безлунную и беззвёздную ночь.
Каспиан громко приказал остановиться, и все, кроме гребцов, бросились к носу смотреть. Но никто ничего не увидел. Позади было море и солнце, впереди – тьма.
– Попробуем пройти? – крикнул Каспиан.
– Не советую, – отвечал Дриниан.
– Капитан прав, – поддержали матросы.
– Я тоже так считаю, – сказал Эдмунд.
Люси и Юстэс молчали, но сами радовались такому решению, и тут звонкий голос Рипичипа нарушил тишину:
– Почему же нам не двинуться вперёд? Может мне кто-нибудь объяснить?
Никто не мог, и рыцарь продолжал:
– Если бы я обращался к рабам или деревенским домоседам, я знал бы, что они просто трусят. Но позволю себе надеяться, в Нарнии никогда не услышат, что лица королевской крови в полном расцвете сил поджали хвост лишь потому, что испугались темноты.
– Какой же толк плыть дальше? – спросил Дриниан.
– Толк? – вскричал Рипичип. – Если вы, капитан, видите толк лишь в набитом желудке или кошельке, я отвечу: никакого. Смею надеяться, мы отправились в плавание не ради толка, а ради славы и приключений. Перед нами самое прекрасное приключение, какое только бывает, и, если мы повернём назад, славы мы не дождёмся.