Хроники Нарнии
Шрифт:
– И правда, но мы всё равно не поймём.
– Почему? Поймём, наверное.
Конечно, письмена были странные, но, как это ни удивительно, становились всё понятней. Буквы не изменялись, а понятней делались. Если бы Дигори вспомнил собственные слова, то понял бы, что и здесь действует колдовство, но он ничего не помнил, его снедало любопытство и нетерпение. И скоро они узнали что хотели. На каменной колонне было написано (когда дети читали эти строчки в той комнате, они звучали как стихи):
ВЫБИРАЙ, ЧУЖЕЗЕМЕЦ:ЕСЛИ ТЫ ПОЗВОНИШЬ В КОЛОКОЛ –НЕ– Не стану я звонить! – сказала Полли.
– Что ж, так и терзаться всю жизнь? – воскликнул Дигори. – Нет уж, спасибо! Теперь ничего не поделаешь. Сиди, значит, дома и гадай, что было бы. Так и с ума сойдёшь!
– Какой ты глупый! – попеняла ему Полли. – Зачем же терзаться? Нам и не важно, что бы случилось.
– Это же колдовство! – воскликнул Дигори. – Заколдуют, и будешь терзаться. Я уже терзаюсь, оно действует.
– А я нет, – довольно резко ответила Полли. – И тебе не верю. Ты притворяешься.
– Конечно, ты же девчонка, – сказал Дигори. – Девочкам ничего не интересно, кроме сплетен и всякой чепухи, кто в кого влюбился.
– Сейчас ты очень похож на своего дядю, – заметила Полли.
– При чём тут дядя? Мы говорили, что…
– Как это по-мужски! – проговорила Полли взрослым голосом и быстро прибавила: – А ты не отвечай «как это по-женски», не обезьянничай!
– Буду я называть женщиной такую малявку! – фыркнул Дигори.
– Это я малявка? – воскликнула Полли, рассердившись по-настоящему. – Что ж, не стану тебе мешать. С меня хватит. Очень гадкое место, а ты воображала и свинья!
– Стой! – закричал Дигори куда противнее, чем хотел бы, ибо увидел, что Полли вот-вот сунет руку в карман, где лежит жёлтое кольцо.
Оправдать его я не могу, могу только сказать, что потом он очень жалел о том, что сделал (жалели об этом и многие другие): крепко схватил Полли за руку, отодвинул локтем другую её руку, дотянулся до молотка и легко ударил в колокол. После этого он выпустил её, и они уставились друг на друга, не говоря ни слова и тяжело дыша. Полли собралась заплакать: не от страха и не от боли (Дигори чуть не сломал ей руку), а от злости, – но не успела. Ровно через две секунды оба они забыли о своих ссорах – и вот почему.
Звон был очень нежный и не очень громкий, однако не прекращался и становился всё громче, и вскоре дети уже не могли говорить, потому что не слышали друг друга. Но они говорить не собирались, а стояли разинув рты. Когда звон стал таким, что они не могли бы и кричать, сама мелодичность его уже казалась жуткой. И воздух в зале, и каменный пол под ногами сотрясала крупная дрожь. Тут послышался и другой звук, словно откуда-то шёл поезд, и третий – словно упало дерево. Наконец большие куски стены и четверть потолка рухнули с грохотом – то ли по колдовству, то ли потому, что именно этой ноты каменная кладка выдержать не могла. Стены пошатнулись, и колокол умолк. Облака пыли рассеялись. Стало тихо.
– Ну, доволен теперь? – проговорила Полли.
– Спасибо, хоть кончилось, – сказал Дигори.
Но ошибся.
Глава пятая
Страшное слово
Дети смотрели друг на друга поверх невысокой колонны, а колокол ещё подрагивал, хотя и не звонил. Вдруг в дальнем углу что-то зашумело. Они быстро обернулись и увидели, что одна из фигур, самая последняя, поднимается с места (как вы поняли, именно та, что Дигори счёл красивой). Когда она встала, дети увидели, что она невиданно высока.
– Кто разбудил меня? Кто разрушил чары?
– Кажется, я, – ответил Дигори.
– Ты! – сказала королева и, положив ему на плечо белую красивую руку, сжала как клещами. – Ты? Да ты же простой мальчик! Сразу видно, что в тебе нет королевской крови. Как ты посмел сюда войти?
– Мы из другого мира, – объяснила Полли, – и попали к вам по волшебству.
Ей казалось, что королеве пора заметить и её.
– Правда это? – спросила королева, не удостоив Полли даже взглядом и явно обращаясь к Дигори.
– Да, – ответил он.
Королева взяла его за подбородок, подняла голову и долго глядела ему в лицо. Дигори попробовал смотреть на неё, но потупился. Наконец она отпустила его и сказала:
– Ты не волшебник. Знака чародеев на твоём лице нет. Наверное, ты слуга какого-нибудь чародея. Колдовал он, а не ты.
– Колдовал мой дядя, – ответил Дигори.
Неподалёку что-то затрещало, загрохотало, обвалилось, и пол снова дрогнул.
– Тут оставаться нельзя, – совершенно спокойно сказала королева. – Дворец скоро рухнет. Идёмте. – И протянула одну руку Дигори, другую – Полли.
Та хотела было воспротивиться, но ничего сделать не могла. Говорила королева спокойно, двигалась – быстро, и не успела Полли опомниться, как очень большая и сильная ладонь схватила её за левую руку.
«Какая она противная, – подумала Полли. – И сильная какая, может руку сломать. И ведь левую держит, теперь я не достану жёлтое кольцо. Правую руку в левый карман незаметно не сунешь. Главное, чтобы она про кольца не узнала. Хоть бы Дигори не выдал! Ах, жаль, нельзя с ним поговорить!»
Королева повела их в длинный проход, а оттуда – в настоящий лабиринт залов, лестниц и двориков. Где-то рушились куски потолка или стен, и одна арка упала сразу после того, как они под ней прошли. Приходилось бежать рысцой, хотя сама королева лишь крупно шагала в полнейшем спокойствии. «Какая она смелая! – думал Дигори. – И сильная какая. Поистине королева! Надеюсь, она расскажет, где мы».
Пока они шли, королева и впрямь кое-что объяснила:
– Вот эта дверь – в подземелье, а по этому проходу водили на пытки. Тут пиршественный зал, где мой прадед перебил семьсот вельмож, прежде чем они приступили к ужину. У них были мятежные мысли.
Наконец они дошли до особенно просторного зала, и Дигори подумал, что это, как сказали бы мы, вестибюль. И точно, в другом его конце были высокие двери то ли из чёрного дерева, то ли из чёрного металла – в нашем мире такого нет. Засовы на них располагались слишком высоко даже для королевы, и Дигори подумал, как же выйти, но она отпустила его, подняла руку и, гордо выпрямившись, что-то проговорила (звучало это жутко). Двери дрогнули, словно шёлковые гардины, и обрушились с диким грохотом. На пороге осталась кучка пыли. Дигори присвистнул.