Хроники Нового света. Начало метаморфоз. Акт 2

Мьюр Томас

– Эй, туда нельзя! Вы куда пошли?! А ну стойте! Всем офицерам, в здании посторонний! Повторяю, в здании посторонний! Предположительно не вооружён! Требуется…

Неожиданно для самого копа передача послания прервалась. Он осознал, что вновь оказался накрыт тёмным силуэтом, и, медленно оторвав глаза от руки с коммуникатором, узрел снисходительный взгляд нарушителя. Для этого, будучи ростом метр семьдесят, стражу правопорядка пришлось задрать голову.

– Это вы зря, офицер, – промолвил чёрный костюм и одним лёгким шлепком по затылку вырубил Паркера.

Смотритель парадного

входа рухнул наземь, и сигнал тревоги не заставил себя ждать. Тотчас холл заполонили бравые работники полицейского участка Адской Кухни, нацелившие табельное оружие на неизвестного им врага. Их решимость не знала границ, а твёрдость убеждений вылилась в знакомую всем и каждому формулировку:

– Первое и последнее предупреждение! Руки за голову и на колени! Никаких лишних движений! Вы напали на офицера при исполнении, сэр! Делайте, что говорят, и никто не пострадает!

– Тогда разрешите поинтересоваться, кто приказывает? – спросил мужчина с приятным слуху акцентом.

– Офицер Чес Волш, именем закона!

– Чес Волш, значит… Очень приятно познакомиться. Меня зовут Ладья. Я просто хочу, чтобы вы отдали мне Мэттью Саммерса и животное. Выполните мою просьбу, и мы разойдёмся по домам, идёт?

Курки пистолетов синхронно издали щелчок, отвечая русскому отказом.

– Едрён батон… Видит бог, я пытался. Третий костюм за неделю…

Без доли сомнения с знакомо постным выражением лица колосс ринулся навстречу взведённому оружию. Никогда прежде полицейские Адской Кухни не видели такого безрассудства, ибо подобный сценарий в стенах учебной академии приняли бы за фантазию типичного хвастуна, коему дай волю рассказать о своих несуществующих подвигах. Вздор чистой воды – безоружный человек атакует отряд готовых к бою полицейских. К несчастью последних, в тот день правила диктовали миазмы невиданных доселе им миров… миров, где один двухметровый громила был способен противостоять команде профессионалов.

Град пуль врезался в его неразрушимое тело, не в силах смыть с лица Ладьи сосредоточенный взор. Дмитриев ловко подобрался к офицерам, и начал буквально расшвыривать их по всему помещению, как игрушки. Бедолаги летели в стены, мебель, а один особо везучий угодил в автомат с газировкой, от чего моментально потерял связь с реальностью. Десяток бойцов в мгновенье ока превратились в одного беспомощного копа, бессмысленно расходующего боезапас.

Денис схватил его за шею и поднял над землёй. Проницательными голубыми очами он уставился на несдававшегося стража закона и заговорил:

– Я не хочу никого убивать. Просто не путайтесь под ногами.

– Ещё чего! – прокричал коп, со всей силы ударив Дмитриева по носу.

Кулак впечатался в лицо чёрного костюма, не вызвав у того никакой ответной реакции. Напротив, реакция последовала от ударившего:

– Господи Иисусе, из чего ты сделан? Моя рука! Как же больно, сука!

– Думаю, наш конструктивный диалог может принести мне пользу, офицер. Сейчас в здании объявлена тревога, и с верхних и нижних уровней скоро соберутся все возможные силы. Я не хочу долго искать мои цели и поэтому спрошу напрямую. Где Мэттью Саммерс и пума?

– Иди в задницу, урод!

Прежде

чем задать вопрос ещё раз, Денис, не отпуская полицейского, подошёл к автомату с газировкой и пробил защитное стекло кулаком. Он вытащил оттуда банку, и не прикладывая никаких усилий, демонстративно вскрыл верхушку указательным пальцем. Фантазии офицера по имени Джон Фелчер хватило, чтобы мысленно поменять жестянку и свои кости местами. Незадачливый законник в ужасе сглотнул слюну, но помогать врагу не собирался.

– Ах, освежает, – со сладострастием произнёс Дмитриев, испив шипучку. – Продолжим, пожалуй. В человеческом организме двести шесть костей, уважаемый. Я могу сломать по меньшей мере пятьдесят, и вы всё равно останетесь в живых. В зависимости от того, насколько расторопными будут медики, конечно же. Так и быть… Спрошу во второй раз: где в данную минуту Мэттью Саммерс и пума?

Вместо разумного ответа последовал киношный плевок.

– Понятно, – проговорил Ладья, вытерев лицо. – Борща с вами не сваришь. Ладно… Начнём с указательного?

– Стоп, ты чего, совсем псих? А-а-а-а! Блядь! Господи!

Хруст сломанного пальца раздался эхом, словно кто-то поднёс к нему граммофон.

– Теперь мизинец…

– Стой, стой, стой! Они в допросной, на нижнем уровне! Два раза налево, один направо! Прошу, хватит ломать мои пальцы! Не надо! Мне сына учить на фортепиано играть!

И вот постная физиономия русского слегка переменилась от ухмылки.

– Спасибо за сотрудничество, офицер. Удачи с обучением сына. Оно того стоит.

***

Параллельно описанным события Джонс спешно вернулась в допросную и схватилась за оружие. Выражение её лица передавало панику – растерянность, граничащую с отчаяньем. Страх поглощал храбрую девушку, но мой голос оставался спокойным и размеренным:

– Что происходит? Наверху звуки выстрелов, их даже отсюда слышно…

– На нас напали, мистер Саммерс! Огромный мужчина раскидывает наших, как кегли!

– Хах, – я выдал короткий смешок. – Ладья… Как же быстро он нас нашёл. Это даже к лучшему…

Удивлённая откликом задержанного, Мелинда схватила меня за ворот плаща и резко повысила голос:

– Вы его знаете?! Кто он такой?! Зачем вы ему нужны?!

– Я предупреждал, Джонс: вы все сгорите. В мире есть силы, которые вам не понять, – мои слова напоминали речь сумасшедшего, подкреплённую соответствующей интонацией. – Этого человека невозможно убить. Его поджигали, расстреливали и даже взрывали.

– Тогда что с ним делать?!

– У вас два варианта. Либо надейтесь на чудо – молите богов о карающей молнии. Либо помогите бежать. Как только мы покинем здание, он потеряет к вам всякий интерес.

Вдруг из передатчика на груди Мелинды донёсся крик:

– Его не остановить! Ему всё нипочём! Сдерживайте ублюдка, сколько можете! Он идёт в допросную! Повторяю, он спускается вниз в допросную!

Наконец, хватка Джонс ослабла, и она разжала пальцы. Всё, чему её обучали, в один миг стало совершенно бесполезным. Она могла лишь подчиниться человеку, которого знала не больше пары часов.