Хроники особого отдела — 2
Шрифт:
в помещении находилось два гроба. Один из них распался, и останки (по данным ученых – короля) полулежали на полу склепа. Рядом с ним находились королевские регалии и фрагмент меча.
Гроб королевы Елизаветы был цел.
Все пятнадцать ученых провели в погребальной камере более двух часов, после чего последовало резкое ухудшение самочувствия: людей поразила сильнейшая головная боль, тахикардия, аритмия и нарушение координации движений. Тем не менее, они благополучно выбрались на поверхность, ушли отдыхать, не обратившись за медицинской помощью. К утру все симптомы
В течение первого года после вскрытия гробницы умерли Феликс Дончак, Стефан Валье и Казимир Гурляк — они скончались от инсульта. Через полгода умер от разрыва аневризмы аорты Ян Мырляка. Остальные одиннадцать человек погибли от онкологических заболеваний до декабря 1976 года (рак легкого - 6 и астроцитома головного мозга - 5). Эксперты пришли к выводу, что причиной смерти исследователей явился афлатоксин, в большом количестве, внезапно выработанный плесневыми грибами….
В связи с этим «дело о проклятии» было официально закрыто».
А ведь это действительно похоже на проклятие. Или нет? Как думаешь, подружка?
Паучиха лениво ворохнулась где-то в груди, но отвечать не пожелала. Это проклятие, если оно и существовало, было давно и ее не заинтересовало.
Ксения вздохнула, посмотрела на часы и открыла следующую часть. История продолжалась.
«Историческая справка», — гласила яркая бумажка, приклеенная к папке.
«Казимир IV Андрей Ягеллон, Великий Литовский князь и король Польши (4). Под его предводительством королевство сумело после тринадцатилетней войны с тевтонским орденом вернуть себе Померанию, а также подчинить Пруссию. Выступал против аристократии. Учредил военнократическое правление. Развивал международную торговлю. Был поборником ремёсел. Обучен грамоте. Самостоятельно писал на трёх языках. Музицировал на челесте. Активно развивал добычу полезных ископаемых. В 1468 году издал кодекс уголовного права. При нем наибольшее распространение приобрела латынь. Краковский университет стал сильнейшим в Европе. Увлекался мистикой. Всю жизнь искал Грааль Господень. При жизни распорядился высечь над своей гробницей предостерегающую надпись».
Предостерегал. Но его не послушались… Интересно.
«Интересным для анализа является также следующий факт, — читала уже не отрываясь Ксения.
– Архиепископ Польский Кароль Войтыла, лично благословивший археологов на вскрытие склепа (по официальной версии, с целью «проверки сохранности объекта Всемирной истории после Второй мировой войны»), уже через неделю после открытия скрипты встретился с археологами, составившими опись обнаруженных и поднятых на поверхность ценностей. Затем он сразу отбыл в Варшавское отделение прелатуры Святого Креста, имея при себе деревянный чемоданчик, который на протяжении всего пути не выпускал из рук.
В первой, составленной Феликсом Дончаком, описи (под копирку — копия передана в третий отдел Министерства общественной безопасности ПНР) под номером 11 есть следующая запись: «Оловянная чаша, без резьбы, изъята из рук короля».
Во второй описи, которая после посещения архиепископа была предоставлена в археологическую исследовательскую комиссию, под
Ксения попыталась разогнуть напряженную спину и охнула. Тело затекло. На стенных часах стрелка подползала к часу.
Майор потянулась. Неторопливо сунула ноги в лаковые чёрные туфли на шпильке. Пора было возвращать «макулатуру».
Святой отец, значит, утащил чашу. Причем любопытно: на вскрытие скрипты благословил, но сам лично явился лишь через неделю. На само вскрытие не явился. Грибы там или не грибы, но что-то он знал. Или подозревал. И что от меня хотели? Передать Яну сведения? Обещания отправиться в поход за пропавшим «Граалем»? Если это, конечно, Грааль.
Генерал Леонов, среднего роста, плотненький, с уже формирующимся брюшком шатен, принимая от аналитика папки, чуть склонился вперед. Затем неестественно быстро встал из-за стола, глазами пересчитал, словно перебирал руками, все листочки, дабы ни один из них не остался на столе, и шустро спрятал все в сейф.
Вздохнул, по-отечески строго взглянув на Ксюшу, спросил:
— Ничем поделиться не хотите?
— Никак нет, товарищ генерал.
— Ну, на нет и суда нет, — тяжело вздохнул начальник.
— Разрешите быть свободной?
— Да, пожалуйста. И передайте, там… Ему. Сам просил…
***
Перерыв. Наконец-то она вышла из отдела. Остался час, и после обеда можно будет навестить отдел кадров. Требуется подписать документы «о неразглашении». Получить кучу новых, не имеющих никакого отношения к ее счастливой, хотя ещё далекой пока жизни. Получить расчёт. Потом валюту. Зайти в гастроном, сесть в метро. И тогда… ей останется три дня. Три долгих дня до будущего. А потом? Потом им с Борисом предстоит перейти Рубикон.
Погружённая в свои мысли, словно сквозь гул тяжелых бомбардировщиков, она вдруг услышала раздражённое:
— Осторожнее!
Женщина подняла глаза и увидела генерала Зуба.
— Извините! — четко выговорила майор контрразведки, отдав честь.
— Вы не в форме, достаточно просто под ноги смотреть, — осклабился Зуб. Он любил уважительное отношение к себе.
Ксения, побледнев, осталась стоять у стены, до тех пор, пока генеральские шавки не скрылись за поворотом бесконечного коридора.
Внутри зашевелила жвалами дремавшая паучиха.
«Спи, — приказала ей хозяйка. — Этот давно не по нашу душу».
Но, дойдя до столовой, она буквально упала на стул. Ни с того ни с сего нахлынули ушедшие из мира страхи, а память услужливо прикладывала к ней свои черно - белые летописные картинки. Картинки не желали оставаться неподвижными свидетельствами минувшего, они оживали, словно заключенное в них прошлое могло воскреснуть.
..Женщине показалось, что она снова там, снова слышит, как не существующий уже репродуктор передаёт сухую и сжатую информацию, только что согласованную с командующим. Глупый план, рассчитанный на быстрый разгром врага.