Хроники Порубежья
Шрифт:
Воробей не слушал их перепалки, о чем-то думая, и, наконец, развеселился. — А чего, Ванька. Вдруг да и получится? Вот смеху будет.
Войт важно кивнул.
Три дня по обе стороны городской стены слышался торопливый стук топоров. Буджаки готовились к новому приступу, а защитники Речицы лихорадочно сколачивали плоты, долбили
Стояла безлунная ночь, когда из Водяных ворот тенью скользнула Ласточка князя Эльгарда, за которой неслись легкие челноки с отборными рубаками. Брежане, несшие дозор на связанных между собой лодьях, спохватились слишком поздно и оказать достойного сопротивления не смогли. Не успевшие спрыгнуть за борт были зарублены, а очищенные от экипажей лодьи подожжены. Держа на свет этого гигантского костра, из устья Древицы один за другим стали выползать громоздкие плоты, с трудом управляясь неповоротливыми веслами. По их бокам были устроены плетеные навесы для защиты от стрел. Враг спохватился только тогда, когда все эти причудливые сооружения уже выплыли на простор Млочи. К переднему плоту, на котором, на правах адмирала, находился Иван, устремились лодьи, битком набитые буджаками. Их встретили ударами бревен, с легкостью крушивших корабельные борта. После того, как две лодьи отправились на дно, пыл нападающих поостыл. И теперь они держались на приличном расстоянии, следуя параллельным курсом, и осыпая плоты стрелами. Но и в таком бою перевес снова оказался на другой стороне, так как с плотов, устойчивостью своей не уступавших суше, стрелять было сподручней. Да и люди, находящиеся на них, были лучше защищены. Таким образом морское сражение окончилось очень быстро. Опасались, что буджаки пойдут следом по берегу. Но берега были пустынны.
На третий день плаванья к флагманскому плоту подошла Ласточка, и Эльвириус крикнул, что сейчас появится тот самый холм, о котором он говорил.
Иван попросил, чтоб Ласточка держалась поблизости.
— Куда смотреть-то? — спросила Вера, присаживаясь рядом с Иваном.
— По левому берегу холм ищи, с белым откосом, а правее него звезды должны быть. Нам туда.
— Что-то не верю я этому готфу, — сказала Вера. — А домой-то как хочется.
Саня
— Вижу, — вдруг сказал Саня, и вслед за ним все сразу увидели и холм и огни, расположение которых повторяло расположение звезд большой Медведицы.
— Воробей, мы уходим, — крикнул Иван.
Воевода поднял руку. — Суши весла.
С плота спустили на воду челнок. Первым в него сошел Саня, за ним настала очередь Веры.
— Митька, давай.
— Я остаюсь, — неожиданно сказал тот. — Плывите без меня.
— Брось, не дури, — крикнул Иван. — Что тебе тут делать?
— Найдется что, — твердо ответил Митька. — Все лучше, чем пылесосами торговать. Плывите, время уходит.
— Ладно, — сказал Иван. — Плывем, но знай, мы вернемся еще.
— Конечно, вернетесь, — сказал Митька.
— Прощайте, ребята, — закричал Иван, кланяясь остающимся на плоту. — Авось еще свидимся.
— Хорошо бы, — ответил за всех Воробей.
Челнок отвалил от плота и поплыл к Ласточке. Бледная, как смерть, Даша, уже ждала их. Рядом, обняв её, стоял князь готфский Эльгард Румяный.
— Я знал, что ты уйдешь, — сказал он ей.
— Но ты еще не знаешь, что я вернусь, — целуя его, ответила Даша.
— Я буду ждать, — ответил князь, глядя, как девушка спускается в лодку.
Затаившийся за спиной князя Эльвириус набрал было воздуха в легкие, готовясь разразиться подходящим экспромтом, но Эльгард Румяный прошипел. — Зарублю, — и скальд отказался от своего намерения.
Челнок быстро шел к берегу, Иван и Митька, сидящие на веслах, еще долго видели вереницу плотов, покуда туманная дымка не скрыла их из виду. Иван оглянулся на берег и не увидел его, челнок шел в тумане. Теперь оставалось только надеяться, что направление выбрано правильно. Внезапно большая пологая волна подхватила лодку и увлекла за собой. — Держись, — закричал Иван, но волна уже сошла на нет.
Он бросил взгляд на успокоившуюся воду, и увидел на ней нефтяные разводы, затем мимо проплыла смятая сигаретная пачка. Впереди раздался тепловозный гудок и в стремительно редеющем тумане проступили знакомые очертания трубы ТЭЦ.
— Все, — сказал Иван. — Мы уже дома. Греби, Санька.