Хроники раздора

Смольский Вадим

— Ну-ну, — хмурясь, ответила Фиона и кивнула в сторону совещающихся игроков. — Не факт, что бой вообще будет.

— А что там? — не понял Фалайз.

— Сам-то проблемы не видишь?

Хоть и было сказано достаточно резко из-за раздражения вкупе с усталостью, но новичок и вправду только сейчас обратил внимание на то, сколько их осталось. Лишь жалкая кучка усталых, помятых игроков; никто из них явно не горел желанием продолжать. Решив, что они ещё успеют сюда вернуться, троица присоединилась к обсуждению.

— Нужно идти и пробовать, —

явно не в первый раз не очень решительно заявил Гонгрик, пытаясь убедить не только сомневающихся, но и себя. — Живыми мы отсюда сможем выбраться только в том случае, если победим.

— Или переждать, пока режим осады спадёт, — возразили ему.

— И сколько ты будешь ждать, умник? Но ладно, дождёшься ты — собираешься пройти по тем коридорам снова и миновать босса во дворе незамеченным? А если мобы возродятся? Или ворота будут закрыты?!

Все поникли, осознавая собственное положение. Интересно, что Чанри и Калита хоть и стояли рядом, но в обсуждении не участвовали, при этом было понятно с первого взгляда, что с Гонгриком они согласны вне зависимости от того, что он собирался сказать.

— А другие группы? Клан этот и остальные? — спросил Тукан.

— Слились, тьфу, — сплюнув ответил дворф. — Им дали прикурить в тронном зале, а группу, которая сунулась в казармы, вообще перебили всех до единого. Лнвф и ещё пара клановых живы, но заперты в оружейной. Помощи ждать неоткуда. Кстати, — добавил он, — босса они так и не нашли. Он здесь, у нас.

Подобные новости сказались на боевом духе присутствующих самым предсказуемым образом — даже те, кто пытался храбриться, задумались о том, что оно того не стоит.

— Так что же, выходит, всё было зря? — спросил Фалайз.

— Не зря, но… — Гонгрик запнулся, не зная, что тут сказать; он похоже и сам готов был сдаться.

— Тогда давайте продолжим, — вдруг предложил новичок, обращаясь не столько к дворфу, сколько ко всем остальным. — Мы дошли так далеко, зачем отступать? Умрём так умрём — это игра. Зато никто не сможет сказать, что мы струсили!

Его речь произвела определённое впечатление из разряда: «Говоришь ты правильно, но что-то как-то не хочется» и ушла бы в никуда, если бы не вмешательство Тукана:

— А затем, даже если сольёмся, отправимся в гильдию и узнаем, как так вышло, что замок собирались штурмовать пушечным мясом за сто монет туша и куда делись полмиллиона, выданные на штурм!

Эти слова оживили игроков, даже самых пессимистично настроенных. Отрешённость на мрачных лицах сменилась если не жаждой победы, то предвкушением грядущего восстановления справедливости.

— Спасибо, парни, я этого не забуду, — с удивлением отметил Гонгрик, перед тем как отправился готовить группу к выходу.

— Неплохая речь у вас вышла, — с усмешкой отметила Фиона.

— А то, — ухмыльнулся Тукан и шёпотом добавил, — отличная идея, кстати, Фалайз.

— В смысле? — не понял его заговорщического тона новичок.

— Ну, речь эта, надо же было их как-то подтолкнуть

к боссу.

— Вы только ради этого выступили? — удивилась жрица.

На её лице волнами прокатились разочарование и раздражение. Не успел Фалайз ответить, что всё не так, а она уже шла, делая вид, что ей очень интересны рассуждения о тактике дальнейшего продвижения по замку.

— Вот блин, — буркнул новичок.

— Да не парься, вот увидишь, когда мы достанем коня, она будет совсем иного мнения.

— Угу, — без всякого воодушевления согласился Фалайз, ни на йоту в это не веря.

— Наверх товарищи, все по местам! Последний парад наступает!

Именно с такими словами группа Гонгрика, разобрав баррикаду, ринулась на прорыв. И что самое удивительное: хотя их ожидало на пути огромное множество зомби, они прорвались.

Кто первым догадался запеть «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг», никто не знал. В группе было много иностранцев, поэтому первая попытка ушла в никуда: слова-то они, по понятным причинам, не знали. Зато когда мотив подхватила троица новичков, запели кто как умел, с учётом особенностей автоперевода, уже абсолютно все. По мрачным коридорам, предвосхищая появление отчаянно пробивающейся к боссу группы, эхом разносились слова старинной оды идущих на смерть. Её, спустя пять минут пути, назубок знали уже все.

Шли они самым коротким путём, не мешкая и не пытаясь зачищать жилые помещения замка. Это было бессмысленно: игроков осталось слишком мало, к тому же комнаты эти представляли из себя самый настоящий лабиринт, напичканный ловушками пуще прежнего. Выход был только один: пробиваться вперёд так быстро, чтобы идущие следом противники не успевали за группой.

Несколько раз Фалайзу казалось, что вот сейчас им точно конец, но кто-нибудь непременно начинал: «Прощайте, товарищи! С Богом, ура!», и группа в едином порыве пробивалась дальше.

Комната Витора фон Альмагея располагалась на отдельном этаже и, как выяснилось, представляла из себя не жилое помещение вовсе, а храм. Все сопутствующие атрибуты были на месте: высокий потолок, витражи из цветного стекла, статуи какого-то, судя их общему сходству, одного бога, точнее богини, ряды длинных скамей, и, конечно же, алтарь, находящийся на небольшом возвышении. На нём лежал Витор, за которым бережно и с заботой ухаживал ангел.

Когда в помещение ворвались игроки, она отстранилась от барона и с презрением произнесла:

— Враги света снова здесь, мой верный рыцарь.

Однако в бой группа вступила сразу. Вместо этого они развернулись и принялись баррикадировать двери храма, самым наглым образом используя для этого внутреннее убранство. Тукан так вообще повалил одну из статуй и натурально покатил её.

— Воры, убийцы, мародёры — вот кто это, — прошипел Витор, с трудом поднимаясь.

— А ещё проститутки и наркоманы! — добавил, не оборачиваясь, крестоносец.

— И эти, гомо… — крикнул кто-то, — гео… как же их, гомеопаты, во!