Хроники раздора

Смольский Вадим

— У Гадюкино есть владелец? — вытаращился на них от удивления эльф с ником Метрофан, которого оставили отдуваться за весь клан.

— Теперь есть, — кивнула Фиона, демонстрируя справку от Фопса. — Но он может поменяться. За деньги.

— Хм, — эльф вгляделся в справку, тщетно пытаясь понять, что там написано, а затем развёл руками. — Тут мы вам ничем не поможем.

— В смысле? Разве вы не один из двух кланов, претендующих на село?

Метрофан вздохнул, покосился в сторону уходивших веселиться товарищей и взялся объяснять:

—

Мы делаем это лишь потому, что «Церберы» — полные га-гагарки. Так-то нам хватает и Рилата. Но проблема даже не в этом.

— А в чём же? — начиная понимать, что эта возня с Гадюкиным совсем не на двадцать минут, спросила Фиона.

— Эта бумага, — Метрофан кивнул на справку, — ничего не стоит, пока её не утвердит парламент.

— А он не утвердит, так как ни вы, ни «Церберы» не отзовёте претензии, верно? — закончил за него Фалайз.

— Ага, именно так. Так что простите, — эльф смутился на секунду и полушёпотом добавил. — К тому же если «Церберы» откажутся, нафига нам это Гадюкино? Вы его видели вообще?

— А если оно будет принадлежать не им, а нам? — спросила Фиона без особой надежды.

— Без обид, но вероятнее всего, что вас просто побьют и всё отберут. К тому же вы не знаете этих тупоголовых псов — они если во что-то вцепились, то без своего куска уже не уйдут.

Больше они не стали держать Метрофана, который сразу же убежал в сторону ипподрома на неплохой скорости, даже без четвероного товарища.

— Мда, — резюмировал Тукан. — Дело дрянь.

— Я один вижу в происходящем очевидный логический парадокс? — поинтересовался Фалайз. — Если у нас не будет возможности продать село или оно никому не будет нужно.

— Не один, — ответила Фиона. — Полагаю, к «Церберам» можно даже не соваться — услышим то же самое, что и здесь.

— Так что, идём фармить? — прикинув другие варианты, спросил дикий маг.

— Думаю, есть резон всё же посетить наше владение, — сомневаясь, заметила Фиона. — Просто на всякий случай. Мало ли.

— Угу, вдруг там золотые горы, которые никто не заметил прежде, — усмехнулся Фалайз.

— Давайте уже только не сегодня, — предложил Тукан. — Понедельник же…

— И что что понедельник?

— Ну, это как пятница-тяпница, только понедельник. Да и после вчерашнего марафона… нихотицца много играть.

Фиона устало посмотрела на ноющего крестоносца и пожала плечами.

— Ну давайте завтра, только пораньше и, — она указала на Тукана, — трезвые.

— Не боись, у меня смена через три часа, мне низзя.

— Если меня попросят показать запущенное место — я покажу им скриншот Гадюкина, — заявил Фалайз, неторопливо пробираясь через заросли лопухов, крапивы и борщевика.

По мере приближения создавалось впечатление, что село существовало в своеобразной пространственной аномалии, которая разрушала любые признаки цивилизации вокруг себя.

С тракта к селу уходила в принципе неплохая дорога: хоть и грунтовая, но прочная, накатанная. Но по мере приближения к Гадюкино она покрывалась

таким количеством ям, словно жители заранее, за несколько веков, готовились к внезапным танковым прорывам, и зарастала всевозможными противопехотными сорняками весьма впечатляющих размеров. Отдельно взятые лопухи вполне можно было использовать как парус или парашют.

Не лучше было и с обочины: там вообще пройти без садовых ножниц не представлялось возможным. Лес, находившийся западнее села, являл собой великолепный образец бурелома, хоть сейчас в палату мер и весов. Поля восточнее оккупировала дикая малина, стоявшая такой стеной, что ей могли позавидовать отдельные «коллеги» даже из камня.

На само же Гадюкино без слёз и взглянуть было нельзя. Даже городок Альмагея, при том, что населяли его зомби, выглядел лучше, чище и ухоженнее, нежели это место.

Основу его составляли старые, перекошенные, никогда не крашенные деревянные хибары, количеством пять штук, с соломенными крышами, под воздействием погоды ставшие уныло-серыми. Дворы заросли сорняками, которые медленно и верно уничтожали немногочисленные пристройки. Единственным сохранившимся сколько-нибудь хорошо строением была небольшая деревянная церковь. Правда, судя по заколоченному досками входу и окнам, популярностью заведение не пользовалось.

Троица так и остановилась, не доходя до самого села. Они наблюдали за открывшейся им картиной со смесью растерянности и удивления. Прямо у них на глазах дорогу им постарался перейти старый, тощий как скелет, чёрный кошак. Не дойдя пары шагов до другой обочины, он завалился на бок и, судя по всему, отправился на встречу с кошачьим Хароном.

— Штош… — нарушил тишину Тукан. — В каком-то смысле это… ожидаемо.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла Фиона.

— Ты нас со стороны давно видела? Как там говорят? — крестоносец призадумался. — Не бытие определяет житие, а наоборот! Или как-то так…

— Я тебя поняла.

— Серьёзно?

— Нет.

Судя по всему их появление не осталось незамеченным. Возле одного из домов появились признаки жизни, и встречать гостей, продираясь через лопухи, вышел тощий, низенький мужичок в каком-то сером тряпье и с невероятным количеством растительности на голове — чем-то он напоминал очень большой одуванчик, только чёрного цвета. Оглядевшись и зачем-то отряхнув одежду, хотя ей мог бы помочь только огонь, он, не без опаски, направился к троице.

— Здлавствуйте, путники, чем обязаны? — заметно картавя, поинтересовался он. — С доблом плишли или за ним?

— Было бы зачем приходить, — буркнул Тукан, косясь на хибары.

— Вот, — сунула ему справку Фиона.

Мужичок покосился на лист и, уверенно его взяв, кажется, собрался в него сморкаться.

— Ты чего делаешь? — удивилась жрица, решительно отбирая документ.

— Дык эта, не умею я читать, судалыня, — почесав свои космы, признался бот.

— Хозяева мы, новые, — заявил Тукан. — Править тобой, несчастный, будем.