Хроники Сэнгоку. Сказание о Черной Цитадели
Шрифт:
– Похоже, Эмма Дай-О никогда не дождется этого дня, – улыбнулся Хисимура. – Даже как-то обидно за него стало. Что ж! – Он хлопнул себя по щекам, выпрямился, вперив искрящийся взгляд в друга. – Я принимаю твое обещание, Нобунага, а в свою очередь обещаюсь всегда оставаться твоим другом и братом. Обещаю поддерживать любые твои начинания.
– Всегда?
– Всегда-всегда!
– Даже, если я решу уйти в горы и пройти посвящение в монахи?
– Я лично обрею твою башку наголо, – ощерился рыжий.
– И даже, если захочу совершить покушение на Сёгуна?!
– В стране каждый
– Вместе, у нас бы получилось, – улыбнулся Нобунага.
– Еще как! О нас услышат во всем мире!
Они сцепились предплечьями, точно собрались помериться силой, и громко рассмеялись. Оити широко улыбнулась, закинула руки им за шеи и сдавила, сколько есть сил, в объятьях, проговорив:
– А я обещаю терпеть ваш идиотизм, так уж и быть!
Сато, смежив глаза, думал: «Я буду хранить это обещание в своем сердце, Нобунага. Что бы ни случилось».
Нобунага мечтательно улыбался: «Я не подведу вас, я справлюсь с чем угодно, если вы будете рядом».
Оити бодро махнула ребятам рукой и устремилась по узкой дорожке в сторону женского додзё.
Друзья же неторопливой походкой продолжили свой путь. На этот раз они пришли раньше всех, да и вообще на территории додзё царила тишина и идиллия. На пушистых ветках молодого ясеня распевали соловьи. Ученики с неким оттенком замешательства оставили обувь у веранды, отодвинули амадо, поклонились и ступили внутрь.
Акэти сидел в позе сейдза перед небольшим камидза 30 , в котором тлели благовония, распространяя приторный запах корицы, лаванды и розмарина. Солнечные лучи медленно перебирали длинными пальцами голубоватую дымку в помещении. Раздраженный внезапным вторжением, прервавшим его медитацию, учитель выдохнул, сложил ладони перед собой, поклонился и встал на ноги. Волчьи глаза вонзились в учеников, что застыли в дверях, потихоньку осознавая, что-то неладное.
– Вы, двое, что здесь забыли так рано?
30
Священный алтарь.
Юноши осторожно переглянулись, вопрошая друг у друга взглядами ответ на поставленный вопрос. Сато не успел и рта раскрыть, как учитель его перебил:
– Не говорите, что вы забыли. Я отменил все тренировки на сегодня.
Мальцы изумленно уставились на сенсея, их лица медленно обретали каменные очертания. Потрясенные услышанной информацией, они медленно обернулись друг на друга, как будто начиная вспоминать.
– Бестолочи, я говорил, что сегодня заседание военного совета. Вы как всегда пропустили важную информацию мимо ушей. Однако, – его глаза хитро прищурились, – если завтра вы опоздаете – отхватите вдвойне. Ода – свободен. Хисимура – задержись.
Облегченно выдохнув, Нобунага поклонился и поспешил покинуть додзё, задвинув за собой амадо.
Моментально комната погрузилась в невыносимую тишину. Сато, еле дыша, остался стоять перед учителем, слегка перебирая ткань штанов большим и указательным
– Хисимура, что же ты будешь делать, когда на турнире против тебя выйдет Ода Нобунага?
Тело Сато словно ошарашили разрядом тока, он слегка пошатнулся, округлив глаза. Реакция явно позабавила Мицухидэ, его и до того неприятный взгляд сделался ледяным и невыносимо острым, как наконечник стрелы.
«Так вот что ты задумал, мерзавец».
Сато не заметил, как от потрясения впился ногтями в ладони до кровавых отметин, гнев, а не страх приподнял волосы на затылке.
– Разумеется, дам ему выиграть.
– Отважно, – осклабился учитель. – И весьма глупо. Я подозревал подобный ход твоих мыслей, но не думал, что ты заявишь об этом с такой наглостью.
Сато начало казаться, что шутки про царя Эмму достигли недр Дзигоку, и тот решил проверить недавнее обещание друзей на деле. А может, Акэти Мицухидэ и есть Эмма Дай-О в человеческом обличие?
– А на что вы, Акэти-сенсей готовы ради друга? Разве вы не поступили бы точно так же?
– Думаешь, Дзиро-сама понравится этот спектакль?
– Мне наплевать, как это будет выглядеть со стороны, – заявил Хисимура, широко раскрыв глаза. – Неважно, что со мной будет, я не допущу, чтобы Нобунагу приговорили по вашей коварной задумке. Он отдает всего себя тренировкам, действительно старается. Он стал сильней. Только вы, Акэти-сенсей, не хотите этого замечать. Цитадель набирает рекрутов из известных самурайских домов для приумножения численности исключительных воинов с дворянской родословной и мощным генофондом. Вы уничтожаете за собой все следы, избавляетесь от целых кланов тихо и хладнокровно. Зачем же вы разрушили его жизнь, а теперь просто хотите избавиться? Я не понимаю. Он борется изо всех сил с судьбой, которую вы ему предоставили. Я не понимаю, за что вы так его ненавидите! – С каждым словом, Сато начинал вскипать. – Слишком жестоко, даже для вас, Акэти-сенсей.
– О да, ты прав, он стал сильней, – хохотнул капитан. – Ведь ты всеми силами тащишь этот камень на поверхность. Смотри, Хисимура, всему есть предел, и когда твой предел настанет, этот камень утащит тебя на самое дно.
Сато с такой силой стиснул кулаки, что захрустели суставы.
– Боюсь, вы не можете знать, каков мой придел, Акэти-сенсей. Прошу простить.
Юноша чопорно поклонился и отступил к выходу. Акэти хитро ухмыльнулся и тихо прошипел вдогонку:
– Хоть бы так оно и было, Хисимура. Хоть бы так и было.