Хроники Севера
Шрифт:
Однако недели через две начали происходить странные события. Однажды на их островок заглянул знакомый Сиглану рыбак и пожаловался тому, что последние декады улов упал настолько, что о продаже даже и думать нечего, а дело идет к зиме. Ирион, как обычно сидевший на песке со своими ракушками, внезапно поднял голову и поманил приезжего рыбака пальцем. Тот вздрогнул и спросил Сиглана:
— А это кто?
— Да так, мой пасынок, — неожиданно для себя ляпнул тот. — Немного не в себе после того, как попал в сильный шторм. Едва выжил.
Про поход на Горт Сиглан упоминать не стал, но подтолкнул
— На! — сказал парень. — Спрячь и никому не показывай, пока улов не наладится.
Рыбак вздрогнул и хотел было открыть ладонь, чтобы посмотреть, но Ирион зажал его кулак и осуждающе покачал головой.
— Не надо. Дома посмотришь, хотя ничего необычного там нет — просто раковина, — юноша улыбнулся.
Рыбак в растерянности посмотрел на Сиглана, но тот только пожал плечами:
— Бери, хуже не будет.
— Да уж верно, — вздохнул его приятель. — Куда уж хуже!..
Он спрятал подарок Ириона за пазуху и поспешил распрощаться, видно чувствуя себя не в своей тарелке.
Когда гость отчалил, Сиглан подошел к юноше, опять сидевшему со своими раковинами. Он сам был несколько выбит из колеи поступком Ириона. Несколько замявшись, пожилой рыбак спросил:
— Ты что ему подарил?
— Я же сказал — просто раковину. — Юноша поднял на него совершенно ясные глаза без всякой тени безумия. — Не знаю, как это объяснить, но мне показалось, что мой подарок сможет ему помочь. Вот и все…
Юноша снова опустил глаза. Сиглан потрепал его по волосам, и тот не отшатнулся, как бывало порой.
Во время прохода Кольца Богов Ирион наконец почувствовал единство с этим миром, которого жаждал так долго. Однако кроме этого юноша начал ощущать в себе и что-то новое, ранее незнакомое. Это нечто шло изнутри него самого, из глубины его сути, о которой юноша до сих пор ничего не знал. Получив свое законное место в мире, это нечто желало теперь выразить себя в действии, причем Ирион чувствовал, что это нечто — он сам. Не в силах осознать происходящее, юноша, раскладывая ракушки, старался хотя бы почувствовать, что ему делать. «Правильная» по ощущению комбинация вызывала мгновенное осознание чего-нибудь. Например, услышав сетования приятеля Сиглана на плохой улов, юноша понял, что ситуацию можно исправить, и он имеет право это сделать. Ирион вложил в ракушку свое желание этого. К сожалению, все это пока не давало ответа на главные вопросы: кто он и что ему делать дальше?
А декады через две по ближайшим островам поползли слухи. Сиглан на вопросы других рыбаков хмурился и ссылался на то, что ничего не знает. Слухи были о том, что рыбак, заезжавший к Сиглану жаловаться на жизнь и получивший подарок от Ириона, неожиданно стал возвращаться с большим уловом хорошей рыбы в любую погоду. Что и от кого он получил, счастливец благоразумно не рассказывал, но слухи пошли, и другие знакомые и незнакомые Сиглану рыбаки стали выяснять, где бы и им достать такой амулет.
Вернувшись, пожилой рыбак смущенно задал вопрос юноше, сможет
Однажды под вечер, спровадив наконец очередных гостей, Сиглан сам завел разговор с юношей:
— Я думаю, что тебе на некоторое время стоило бы куда-то перебраться, а то мужики совсем срам потеряли, доконают тебя просители.
Сам Сиглан за все время даже не заикнулся о каком-либо амулете для себя, хотя уловы у него были средние. Из-за нашествия просителей Ирион уже и сам подумывал, что неплохо бы перебраться в другое место, но не хотел оставлять в одиночестве пожилого рыбака, который стал ему почти родным человеком. Такого поворота дел, что случился после прохода им Кольца Богов, юноша совсем не ожидал.
Ирион вздохнул:
— А как же ты? Ведь скоро зима. Может, переберемся на другой остров вместе?
— Да я уже привык жить здесь. Ничего, зиму как-то переживу и один, а там, глядишь, народ и успокоится.
Сиглан тоже вздохнул, он понимал, что люди так быстро не забудут этой истории, и чувствовал, что его путь начал расходиться с путем Ириона. Ну что ж поделать, на все воля Высших.
Еще несколько дней они обсуждали, куда лучше отправиться юноше, чтобы там пристроиться на зиму, и чинили его суденышко. Потом Ирион собрал свои немногочисленные вещи и, закинув их в лодку, обратился к Сиглану:
— Я буду скучать по тебе, — стесняясь, произнес он. — Ты никогда ничего не просил, только отдавал. Если бы не твоя вера и доброта, не знаю, как бы повернулся мой путь.
Пожилой рыбак смутился и не сразу нашелся, что ему ответить, а потом сказал:
— Я тоже буду скучать…
Ирион улыбнулся и обнял Сиглана. Потом юноша достал из кармана своей одежды и подал тому на открытой ладони небольшой округлый предмет размером со среднюю монету. Рыбак присмотрелся — раковина не раковина, камень не камень, а нечто полупрозрачное, золотисто-зеленое, обточенное морем до неузнаваемости.
— На счастье! — как-то виновато улыбнулся юноша. — Я не знаю, каким ты видишь свое счастье, но пусть это поможет тебе обрести его!
Сиглан взял странный предмет и крепко зажал его в кулаке.
— Не забывай! — сказал он Ириону.
— Не забуду! — ответил тот и, столкнув свою лодку на воду, запрыгнул в нее.
«Вечерние тучи напомнили мне о родине. Я уже начал забывать ее из-за всех событий, случившихся за прошедшее время, а ведь там остались те, кого я когда-то знал и любил», — думал Арен, глядя на улицу через частые переплеты окна в доме мастера Нэдри. Начиналась уже четвертая зима с того времени, как ветер и волны по воле Высших прибили лодку с умирающим юношей к берегам Северных Пустошей. И третья зима с тех пор, когда Арен поселился у мастера луков и стал его учеником.