Хроники Шандала. Тетралогия
Шрифт:
Двое из них ринулись к повелителю и, схватив его, устремились в сторону деревни. Остальные же совместными усилиями вызвали одно из самых мощных заклинаний в Шандале – Инферно!
Яркая вспышка на мгновение осветила все вокруг, ослепив меня, и следом раздался взрыв. Меня оглушило взрывной волной, и я погрузился в темноту беспамятства.
Глава 15
ПОБЕДА ИЛИ ПОРАЖЕНИЕ?
Йоних – пятый Глава некромансеров, сын Наруходосимтра. После убийства своего отца захватил власть в Скеле. Правление его пришлось на самый разгар Эпохи
Смерть прекрасна, она всегда одерживает верх над жизнью, так как является естественным концом всего живого. И говорить о том, что смерть и ее магия жестока, – значит просто лицемерить! Именно этим всю жизнь занимались маги Шандала, создавшие миф об ужасном Скеле, острове мертвых..
Вынырнув из небытия, в котором не было ничего, кроме звенящей пустоты, я обнаружил, что лежу на земле. Все тело невыносимо ломило, похоже, я сильно ударился при падении. С замиранием сердца попробовал подвигать конечностями и, к огромному облегчению, ощутил, что они повинуются мне.
Однако попытка сесть привела к новому взрыву боли, от которой я чуть снова не потерял сознание. Оставив попытки приподняться, посмотрел вверх. В чистом голубом небе не было ни облачка.
Это меня озадачило. Я возобновил свои попытки подняться и вскоре достиг успеха. Приняв наконец сидячее положение, осмотрелся и увидел, что меня отнесло от городских стен на приличное расстояние. Это просто чудо, что я не сломал себе при падении шею. Интересно, сколько я провалялся без сознания? Вокруг меня была безжизненная, каменистая пустыня. Далеко вдали возвышались холодными громадами Горы джиннов.
Судя по солнцу, которое почти скатилось на запад, и начинавшим наступать сумеркам, провалялся я не меньше четырех часов. Почему вот только меня не подобрали? Или, может быть, Фэйдеру и его магам не помогло Инферно и они проиграли?
Множество вопросов роилось в моей голове, но ни на один я не мог ответить. Однако надо было что-то предпринимать, так как мне не улыбалось ночевать посередине пустыни, славящейся ночными хищниками, которые, насколько я знал, не особенно боялись магии и в ночной темноте чувствовали себя хозяевами.
Помня об этом, я попытался сотворить заклинания полета, но, к сожалению, магической энергии у меня оставалось лишь на пару энергетических заклинаний, не больше. От этого факта мне стало не по себе. Я становился легкой добычей для обитателей пустыни.
После нескольких попыток мне все-таки удалось встать. Я поковылял в сторону возвышающихся вдали стен, осторожно расходуя энергию и пытаясь связаться с Фэйдером, но вскоре прекратил эти бессмысленные попытки. Не хватало сил.
Я проковылял, наверно, меньше пятисот метров, когда солнце скрылось и наступила ночь. Как назло, звездное небо было затянуто плотной дымкой, в которой спрятался диск луны, почти не освещавший землю.
Одновременно с этим раздался протяжный вибрирующий вой. Кто-то предупреждал, что выходит на тропу охоты. Дичью сегодня был
Что мне оставалось? Только дорого продать свою жизнь! Вытащив меч, я прислонился к небольшому деревцу с искривленным стволом – из таких состояла вся местная растительность – и замер, прислушиваясь к звукам. Сотворив небольшое заклинание, я прибавил своим глазам способность ночного видения, и вокруг стало светлее.
Почти сразу я увидел подкрадывающиеся ко мне фигуры. Твари напоминали обычных волков. Я слышал про них. Местные жители называли их проло-ками. Не знаю уж, кто дал им такое глупое имя. С местного диалекта оно переводилось как довольно крепкое ругательство. Размерами они были с доброго быка. Оскаленные пасти украшал хороший набор острых зубов. Лапы их отличались от волчьих, они были гораздо шире. Не хотел бы я попасть в когти, выпускаемые из них.
Несмотря на свои размеры, твари двигались абсолютно бесшумно. Поэтому были очень удивлены, когда мой меч засветился ярким белым светом, ослепив их. Привыкшие к темноте, они, недовольно рыча, топтались на месте, пряча глаза от слепящего света.
Я не знал, сколько может светиться меч Тауноса, а напасть первым не решался, потому что тело мое плохо слушалось и могло подвести меня в любую минуту. Положение было прискорбное. Хоть узнать перед смертью, кто победил: Йоних или Фэйдер?
Ответить на этот вопрос было некому. Свет от меча начал гаснуть, и, воспользовавшись этим, одно из чудовищ прыгнуло на меня. Я присел и с разворота рубанул летящую на меня черную тварь.
Меч рассек морду чудовища, разрубив ее почти наполовину. В лицо мне брызнула теплая кровь. Раздался отчаянный рев, перешедший в громкий скулеж, который сменил предсмертный хрип. Затем наступила тишина.
У моих ног валялась туша поверженного врага. Такой расклад явно не понравился соплеменникам убитого, но они, похоже, не собирались отступать. Воздух снова прорезал вой, и на меня метнулись сразу три черные тени.
Слава Таурону, меня не подвели руки. Меч, просвистев, вновь прочертил круг вокруг меня, как в масло входя в тела врагов. На этот раз, правда, моя защита была не столь успешной.
Нападавшие, громко скуля, поспешили ретироваться в сторону. У каждого было по отметине от моего меча, но раны были неглубокие. Тем не менее во вновь раздавшемся вое мне почудились удивление и досада. К сожалению, я ничем не мог помочь этим тварям. Моя шкура мне была еще дорога.
Я осмотрелся. Вокруг меня уже собралось по меньшей мере пятнадцать пролоков, так что жить мне оставалось недолго. Вдобавок я чувствовал усталость, все сильнее и сильнее наваливающуюся на мои плечи. Мелькнула мысль закончить эти мучения одним ударом меча. Но я тут же отбросил ее. Лучше погибнуть в бою!
– Эй вы! Твари волосатые! – проревел я. – Ну, кто на меня? – И с этими словами бросился в атаку, изрядно удивив этим тварей.
Преодолевая рвущую тело боль и моля, чтобы меня не оставили силы, я орудовал мечом направо и налево. Твари оказались не слишком проворными, к тому же мое нападение было неожиданным. Троих из них я отправил на тот свет. Еще четверо отделались легкими ранениями.
Но и мне пришлось несладко. Когти распороли мне ногу, и я почувствовал теплую кровь, бегущую вниз по щиколотке. Я зашатался. Звери же, почувствовав мою слабость, замерли, разглядывая меня маленькими красными глазами, в которых светились злоба и дикий голод.