Хроники странного королевства. Возвращение (Дилогия)
Шрифт:
– А с ними-то из-за чего?
– Из-за народа, из-за чего же еще. Из-за любимого своего бесценного простого народа. Ты ж знаешь Казака, вечно ему кажется, что этот самый народ все обижают, обманывают и обдирают.
– Хм… Тебе, конечно, виднее, ты десять лет изучал жизнь «простого народа» изнутри, так сказать… но мне кажется, что Казак прав. Тебя там, как и прочий народ, обижали, обманывали и обдирали.
– Это верно, – печально кивнул скиталец, поправляя золотой обруч на лбу. – Но сам народ в «обижании» участвовал на равных правах с прочими сословиями. Поэтому я не
Кантор хотел было проехаться насчет обленившихся королей, которые пешком ходить разучились, но, к счастью, не успел. К превеликому счастью, иначе стыда бы набрался на годы вперед. Но кто ж знал?! Тактичные товарищи, которые навещали Кантора в Вийонском лесу, ни словом не обмолвились о недостаче королевских конечностей.
Орландо выбрался из кресла, опираясь одной рукой о стол, а другой – на инкрустированную трость, и встряхнул обрубком ноги, расправляя смявшуюся штанину.
– Одни неудобства с этой ногой, – пожаловался он. – Ухо отросло за луну, а она еще луны четыре расти будет. И как нормальные люди без ног живут?
Кантор пожал плечами:
– Если не ждать, когда она вырастет, то можно привыкнуть. Если так уж интересно, спроси Бандану. Где он сейчас?
– Понятия не имею, где он, но точно знаю, что ногу ему не отрезали.
Серый туман телепорта окутал собеседников, застелив королевский кабинет. Когда же туман рассеялся, Кантор не удержался от смеха. Они находились на давно обжитой скале вождя и идеолога, а рядом стоял письменный стол, случайно попавший в телепорт.
– Незыблемость традиций налицо. Телепортироваться ты так и не научился.
– Да ну тебя, – ничуть не огорчился товарищ Пассионарио, беззаботно махнув рукой. – Сам и виноват, между прочим. Я промахиваюсь, только когда волнуюсь, а разволновался именно от радости, что тебя увидел. Тут даже удобнее. Кофе, конечно, сюда не подадут, но зато никто не побеспокоит. Садись вот на стол, а я на свой любимый камушек пристроюсь, так по нему соскучился… – Он пристроился на упомянутом камушке, воровато огляделся и полушепотом неуверенно предложил: – А может… того… по косячку? За встречу?
– Я на тебя хотел посмотреть, – не поддался на провокацию Кантор, – а не на фиолетовых гоблинов или вертолеты. Рассказывай, что тут в мире делалось, пока я в лесу куковал.
– Да собственно… я сам всего луну как переехал… Хреново быть королем, вот что я тебе скажу.
– А ты что, раньше не знал? Или ты на Шеллара не насмотрелся?
– У него это как-то все легко и быстро выходит… Правда, чего ты скалишься, я сам видел! Он эти все бумажки поганые наискосок прочитывает и лихо так чирк-чирк…
– Балда! Он их прочитывает внимательно и точно знает, что черкает! Просто у него это выходит лихо, потому что он читает быстро и считает в уме быстрее, чем его казначей на счетах! Лучше б ты за Александром понаблюдал, честное слово… Только не на колеснице, а вот так же, с бумажками.
– Ну не довелось. А королем быть действительно нудно и тошно. Я теперь знаю, откуда берутся
Кантор ухмыльнулся:
– Бедняги не знали, что по юридическим вопросам тебя консультирует Шеллар?
– По вопросам наследования действительно консультировал. А мудрецов, обозвавших мое величество калекой, взяли в оборот ребята Сура. За оскорбление королевского достоинства. Оппозицию надо периодически пороть, чтобы не наглела.
– Плакса, – сказал вдруг Кантор неожиданно даже для самого себя. Опять внутренний голос влез? Или слова вперед мыслей поспели? – Если ты в силу каких-то государственных соображений придешь к выводу, что стране необходим Кастель Милагро в рабочем состоянии… Я убью тебя сам.
– Подобная пакость существует в любом государстве и действительно необходима, если ты не знал. Но Кастель Милагро сгорел дотла и восстановлению не подлежит, так что можешь быть спокоен.
– Уважаю, – коротко кивнул Кантор.
– Да я-то что, я в больнице валялся, это Амарго тут все разнес.
– Я о нем и говорю. Он когда-то поклялся уничтожить эту лавочку, чтобы и следа не осталось. Приятно, когда люди держат слово. Хотя, может, и следовало сделать там музей.
Орландо II отвернулся и мечтательно уставился в небеса.
– Зачем оставлять потомкам искушение?
– Ну, потомкам, может, и не надо, а я вот хотел туда сходить.
– Кантор, я знал, что ты больной на голову, но не думал, что в число твоих недугов входит еще и мазохизм.
– Это другое, – резко возразил Кантор, не зная, как объяснить.
– Что именно?
– А разве тебе никогда не хотелось чего-нибудь подобного? Когда ты вернулся в свой родной дворец, разве не посещало тебя желание, например, сбегать на угловую башню и еще раз прыгнуть с нее, вспорхнуть птицей, раскинув руки, и медленно парить над тем местом, о которое ты шмякнулся семнадцать лет назад? Или навестить тот каменный мешок, откуда тебя достали за пару лун до памятного полета с башни?
– …И увидеть, что это не так страшно, как запомнилось? Да нет, ты знаешь, пример немного неудачный. Много всякого со мной случалось, но все это благополучно осталось в прошлом и никогда не преследовало меня по ночам. У эльфов психика немного иначе устроена. Подобные переживания не заползают в подсознание и не таятся там годами, как у людей. Все плохое стекает, как весенняя вода по склонам, уходит в землю, и исчезает, и никогда не возвращается. Мне не нужна оригинальная психотерапия, которую ты так наглядно описал. Но в целом я понял, что ты имел в виду. Если для тебя это так важно, сходи, по руинам пошастай.