Хроники странствующего кота
Шрифт:
Мама принесла чистый костюм, и Коскэ переоделся, после чего они втроем вышли на улицу. Но когда дошли до подножия холма, Коскэ вспомнил, что забыл взять одну вещь.
– Что, нельзя потом?!
Отец был в ярости, но Коскэ твердо стоял на своем. Пусть идут без него, он догонит. Ему все же удалось выпросить у отца ключи. И он помчался обратно, на бегу услышав, как отец в сердцах пробормотал:
– Что за балбес, вечно у него какие-то фантазии.
Прощание проходило не в доме Сатору, а в районном
Две женщины, одетые в черное, суетливо сновали между пришедшими. Два гроба стояли на алтаре, рядом сидел одетый в черное Сатору.
– Сатору! – окликнул его Коскэ.
Сатору кивнул в ответ с отсутствующим видом. Казалось, что мысли его витают где-то очень далеко.
– Вот! – Коскэ достал из кармана пакетик с матирующей бумагой. Это за ним он бегал домой, из-за него получил обидное замечание от отца. – Тут бумага, которую хотела твоя мама. Марка называется «Ёдзия».
И тогда Сатору вдруг заплакал навзрыд. Только потом, повзрослев, Коскэ узнал слово «стенания» и понял, что оно означает.
К ним подошла женщина в черном. Очень молодая. Моложе, чем мама Сатору. Она что-то сказала Сатору, погладила его по спине. По ее жестам было понятно, что она близкий Сатору человек.
– Ты друг Сатору? – спросила она у Коскэ.
Коскэ выпрямился во весь рост и кивнул.
– Ты можешь отвести Сатору домой? Ему нужно передохнуть. Он сейчас первый раз заплакал за все это время.
«Это он из-за меня заплакал», – подумал Коскэ. Но он же не хотел так сильно расстраивать Сатору!
Однако женщина в черном улыбнулась ему опухшими от слез глазами.
– Спасибо тебе!
Коскэ за руку отвел Сатору домой. По дороге Сатору несколько раз вырвало. И он безостановочно бормотал что-то невнятное:
– Запоздал амулет для папы… У этой манэки-нэко надпись «Безопасность на дорогах», только не помогло… а для мамы не было подарка, так что спасибо, что купил…
Только Коскэ мог разобрать эти слова. Человеку со стороны причитания Сатору показались бы бессвязными завываниями.
Дома в прихожей их встретил Хати. Он нисколько не испугался воющего, словно звереныш, Сатору и пошел в гостиную, словно приглашая мальчиков за собой. В гостиной Сатору обессиленно сел на татами [15] , и Хати тут же забрался к нему на колени и стал лизать ему руки. Это давно, когда они только подобрали Хати, он был маленьким беспомощным котенком, теперь же он был гораздо взрослее Сатору.
На похоронах Коскэ все время находился рядом с той молодой женщиной в черном. Остальные были родственники семьи Сатору, однако, похоже, не столь близкие.
15
Татами – традиционные плетеные маты, которыми устилают полы в японском доме.
Одноклассники
Коскэ был восхищен выдержкой Сатору. Но он чувствовал, что Сатору не здесь, он где-то далеко-далеко.
Случись подобное у Коскэ – одновременно умерли бы и мама, и папа (пусть даже отец называет Коскэ балбесом), – Коскэ не сумел бы так хладнокровно держаться.
После похорон Сатору так и не вернулся в школу. Каждый день Коскэ приходил к нему домой, чтобы сообщить ему домашние задания, и потом они молча играли с Хати. Затем Коскэ шел к себе домой.
Та молодая женщина все это время находилась в доме Сатору, оказалось, что она – его тетя, младшая сестра мамы Сатору.
«Интересно, теперь Сатору будет жить с ней?» – гадал Коскэ. Он заглядывал к Сатору даже в те дни, когда не было домашних заданий. Тетя Сатору помнила, как его зовут, и встречала всегда приветливо, однако была гораздо сдержанней оживленной, общительной мамы Сатору, и Коскэ всякий раз казалось, что он попал в незнакомый дом.
– Мы переезжаем, – проронил однажды Сатору. Тетя решила забрать его к себе, но она живет далеко, в другом городе.
Коскэ смутно предчувствовал такой поворот событий с той поры, как Сатору перестал ходить в школу, однако, когда это произошло, его сердце чуть не разорвалось от боли.
Он понимал, что бесполезно что-то говорить и что это ничего не изменит. Он молча погладил Хати, лежавшего на коленях Сатору, и Хати принялся нежно облизывать его руки.
– Вы ведь возьмете Хати с собой?
(Если они возьмут с собой Хати, Сатору не будет так плохо. Он будет не один на новом месте.)
Но Сатору покачал головой:
– Я не могу взять Хати. Тетя все время переезжает, у нее работа связана с поездками.
У Сатору было такое выражение лица, будто он тоже понимал, что ныть и жаловаться бесполезно.
«Ну-у, это уже как-то слишком», – подумал Коскэ.
– А что будет с Хати?
– Дальние родственники возьмут его к себе, они согласились.
– А ты хорошо их знаешь?
Сатору снова покачал головой.
Горячая волна негодования вскипела в груди у Коскэ: «Как можно отдавать Хати в чужие руки? Хати, который так ласково лижет руки Сатору?»
– Я… я спрошу у родителей, может, они позволят забрать Хати к нам.
(Ведь Коскэ не меньше Сатору заботился о Хати все это время! И если теперь Хати будет жить у него, то Сатору сможет приезжать к Коскэ повидаться с Хати. Отец последнее время стал мягче относиться к Хати. Не то что тогда, когда Коскэ впервые принес котенка домой.)
Как оказалось, позиция отца Коскэ нисколько не переменилась.
– Я же сказал, никаких котов!
– Но ведь у Сатору умерли папа с мамой! Ты только представь – каково ему отдавать Хати чужим людям!