Хроники Тамула. Трилогия

Эддингс Дэвид

Та небрежно пожала плечами.

– У меня никогда не было трудностей с тем, чтобы выходить из дворца, когда вздумается.

– Это потому, что ты валезийка, – с оттенком неприязни заметила императрица Тореллия. – Тебе делают такие поблажки, как никому из нас. Я считаю, что это несправедливо.

Элисун вновь пожала плечами.

– Справедливо или нет, но таков обычай.

– Отчего бы это тебе пользоваться большей свободой, чем остальным?

– Потому что я веду более оживленную

светскую жизнь.

– Разве тебе не хватает мужчин в Женском дворце?

– Не злобствуй, Тореллия. Ты еще не настолько стара, чтобы это выглядело убедительно. – Элисун оценивающе оглядела арджунку. Тореллия была стройной женщиной лет двадцати и, как все арджунские женщины, была склонна подчиняться тому, кто сильнее. Шакола явно пользовалась этим.

– Передвижений Сиронны никто не ограничивает, – сказала Шакола.

– Сиронна – первая жена, – ответила Элисун, – а кроме того, она старше нас. Мы должны уважать ее возраст, если уж на то пошло.

– Я не стану прислуживать стареющей тамульской кляче! – вспыхнула Шакола.

– Сиронне и не нужны твои услуги, Шакола, – сказала Элисун. – У нее и так слуг больше, чем она может сосчитать, – если только Лиатрис опять не сократила их количество. На самом деле все, в чем нуждается Сиронна, – носить корону побогаче, чем наши, и иметь право идти впереди нас на официальных выходах. Ей немного нужно для счастья. Ее трудно назвать самым умным человеком в Материоне.

Тореллия хихикнула.

– Тс-с, – прошипела Шакола, – Гахенас.

Большеухая тэганка, до самого подбородка затянутая в грубую шерсть, подошла к ним с неодобрительным видом – это выражение лица неизменно появлялось у нее, когда она видела полуодетую Элисун.

– Ваши величества, – приветствовала она их чопорным кивком.

– Присоединяйся к нам, Гахенас, – предложила Шакола. – Мы говорим о политике.

Выпуклые глаза Гахенас загорелись. Тэганцы обожают политику.

– Шакола и Тореллия хотят обратиться к нашему супругу с прошением, – сказала Элисун. Она завела руки за голову и глубоко зевнула, изогнувшись и выставив обнаженную грудь едва ли не в лицо Гахенас.

Тэганка поспешно отвела глаза.

– Простите, дамы, – извинилась Элисун. – Я сегодня не выспалась.

– И как только ты на все находишь время? – презрительно осведомилась Гахенас.

– Составляю расписание, Гахенас, – пожала плечами Элисун. – Чего только нельзя достичь, если разумно расходовать время! Давай-ка оставим эту тему, дорогая. Тебе не нравится мой образ жизни, а мне на это наплевать. Мы никогда не поймем друг друга, так к чему же попусту тратить время, пытаясь это сделать?

– Элисун, – осторожно сказала Шакола, – ты ведь можешь свободно передвигаться по всей резиденции?

Элисун

опять зевнула, пряча усмешку. Шакола наконец-то решила перейти к делу. Элисун уже ломала голову, когда же это случится.

– Да, я могу ходить где угодно, – подтвердила она. – Думаю, шпионам уже наскучило гоняться за мной.

– Не могла бы ты оказать мне услугу?

– Конечно, дорогая моя. Чего ты хочешь?

– Сиронна меня терпеть не может, и ее соглядатаи ходят за мной по пятам. А я сейчас занята кое-чем, о чем не хотела бы ее осведомлять.

– Шакола! Неужели ты, в конце концов, решила поискать развлечений на стороне? – Кинезганка уставилась на нее, явно не соображая, что к чему.

– Да брось, дорогая моя, – лукаво сказала Элисун. – У всех нас есть свои маленькие забавы здесь, в Женском дворце, – даже у нашей Гахенас.

– Вовсе нет! – возмутилась тэганка.

– В самом деле, Гахенас? Я ведь видела этого твоего нового пажа – такой сладенький мальчик. А кто твой любовник, Шакола? Какой-нибудь крепкий молоденький лейтенант из дворцовой стражи? Хочешь, чтобы я тайком провела его во дворец?

– Ты заблуждаешься, Элисун.

– Разумеется, – с нескрываемым сарказмом согласилась Элисун. – Ну хорошо, Шакола. Я буду носить для тебя любовные записочки – если, конечно, ты доверяешь мне настолько, что подпустишь близко к нему. Но зачем ходить так далеко, дорогая сестра? У Гахенас очень миленький паж, и я уверена, что она хорошо его обучила, – правда, Гахенас? – Элисун насмешливо изогнула бровь. – Скажи мне, дорогая, он девственник? Я имею в виду – он был девственником до того, как попал в твои руки?

И Гахенас бежала, преследуемая по пятам издевательским смехом Элисун.

ГЛАВА 24

– А все-таки это слово пишется через два «н», – упрямо повторил Келтэн. Дело было в тот же день, в нескольких милях от Вигайо. – «Стрижен-ный». Два «н».

– Ты забываешь о правилах, сэр Келтэн, – терпеливо объяснил Телэн. – По правилам «стриженый» пишется через одно «н».

– А ты что скажешь, Спархок? – обратился Келтэн к другу. – Одно «н» или два?

Они только что закончили возводить на обочине дороги могильный холмик из булыжников, и Келтэн и Телэн затеяли спор о надписи на могиле, которую подготовил мальчик.

– Какая разница? – пожал плечами Спархок.

– Если мы не правильно напишем «стриженый», Берит может не понять, что к чему, – сказал Телэн.

– Поймет, – отмахнулся Спархок. – Берит человек сообразительный. Только не сдвигайте вот эти желтые камешки на вершине холмика.

– Ты уверен, что Халэд поймет смысл этого послания? – скептически осведомился Телэн.