Хроники Тамула. Трилогия
Шрифт:
– А он поделился с тобой прибылью, доми Тикуме? – невинно осведомилась Элана.
– Прибылью, королева Элана? – озадаченно переспросил Тикуме.
Кринг нервно хохотнул и слегка покраснел. И тут к карете подошла Миртаи.
– Это она? – спросил Тикуме у Кринга. Тот счастливо кивнул.
– Разве она не прекрасна?
– Великолепна! – с почти благоговейным жаром согласился Тикуме. Затем он опустился на одно колено. – Домэ, – приветствовал он Миртаи, прижимая обе ладони к лицу.
Миртаи вопросительно глянула на Кринга.
– Это пелойское слово, любовь моя, –
– Это еще не решено, Кринг, – указала она.
– Разве могут быть сомнения, любовь моя? – отозвался он.
Тикуме все еще стоял на одном колене.
– Ты войдешь в наше стойбище со всеми мыслимыми почестями, домэ Миртаи, – объявил он, – ибо среди нашего народа ты – королева. Все будут преклонять колени перед тобой и уступать тебе дорогу. Стихи и песни будут слагаться в твою честь, и тебя осыплют богатыми дарами.
– Ну и ну! – пробормотала Миртаи.
– Твоя красота божественна, домэ Миртаи, – продолжал Тикуме, явно распаляясь. – Само твое присутствие озаряет тусклый мир и посрамляет само солнце. Я восхищен мудростью моего брата Кринга, который избрал тебя своей подругой. Приди же к нашим шатрам, о божественная, чтобы мой народ мог восхищаться тобой и преклоняться перед твоей красотой.
– Боже мой! – зачарованно выдохнула Элана. – Мне никто никогда не говорил ничего подобного!
– Мы просто не хотели смущать тебя, моя королева, – мягко пояснил Спархок. – Все мы относимся к тебе точно так же, но не хотели до поры до времени столь открыто выражать свои чувства.
– Хорошо сказано, – одобрил Улаф.
Миртаи поглядела на Кринга с новым интересом.
– Почему ты ничего не сказал мне об этом, Кринг? – осведомилась она.
– Я думал, ты знаешь, любовь моя.
– Нет, не знала, – ответила она и помолчала, задумчиво выпятив нижнюю губу, затем добавила: – Но теперь знаю. Ты уже выбрал себе ома?
– Спархок будет моим ома, сердце мое.
– Спархок, – сказала Миртаи, – почему бы тебе не поговорить с атаном Энгессой? Скажи ему, что я благосклонна к ухаживаниям доми Кринга.
– Это очень хорошая мысль, Миртаи, – отозвался Спархок. – Удивляюсь, как я сам об этом не подумал.
ГЛАВА 14
Город Пела в центральном Астеле был основным средоточием торговли, куда со всех концов Империи съезжались торговцы и перекупщики скота – заключать сделки с пелойскими скотоводами. Город с виду был какой-то запущенный, недостроенный, и неудивительно – здания его по большей части были не чем иным, как щедро разукрашенными фасадами, за которыми были воздвигнуты большие шатры. С начала времен никто даже и не пытался замостить его улицы, покрытые колеями и выбоинами, и когда по ним проходил караван повозок или гнали стадо скота, поднимавшаяся туча пыли заволакивала весь город. За расплывчатыми с виду границами города волновалось море шатров – переносные жилища кочевых пелоев.
Тикуме провел их через город к холму, подножие которого окружали разноцветные полосатые шатры. Навес, растянутый на высоких кольях, затенял почетное место на самой вершине холма, и
Миртаи была в центре всеобщего внимания. Ее довольно скудную походную одежду прикрывала пурпурная мантия до пят, признак ее почти королевского статуса. Кринг и Тикуме церемонно провели ее в самую середину лагеря и представили супруге Тикуме, остролицей женщине по имени Вида, которая тоже была облачена в пурпурную мантию и на Миртаи поглядывала с неприкрытой враждебностью.
Спархок и все прочие присоединились к вождям пелоев в тени навеса как почетные гости.
Супруга Тикуме становилась все мрачнее и мрачнее по мере того, как пелойские воины, один за другим представляясь Крингу и его будущей невесте, состязались друг с другом в многочисленных и изысканных комплиментах Миртаи. К комплиментам присоединялись дары и песни, воспевавшие красоту золото-кожей великанши.
– Когда только они успели сочинить все эти песни? – шепотом спросил Телэн у Стрейджена.
– Мне думается, что эти песни сочинили давным-давно, – ответил Стрейджен. – Они просто вставили туда имя Миртаи, только и всего. Полагаю, что кроме песен будут еще и стихи. В Эмсате есть один третьесортный стихоплет, который весьма недурно зарабатывает на жизнь, сочиняя стихи и любовные письма для молодых дворян, которым лень или бездарность мешает сочинять самим. Существуют целые сборники таких творений с пропусками для имен – именно для такой цели.
– И они просто заполняют пропуск именем своей девушки? – недоверчиво воскликнул Телэн.
– Заполнять их именем чужой девушки вряд ли имело бы смысл, верно?
– Но это бесчестно! – возмутился Телэн.
– Какая свежая идея, Телэн, – рассмеялся патриарх Эмбан, – и как неожиданно услышать ее именно от тебя.
– Нельзя мошенничать, когда говоришь девушке о своих чувствах, – настаивал Телэн. С недавних пор Телэн начал замечать девушек. Они, конечно, существовали и прежде, но прежде он не замечал их существования, а сейчас у него оказались некоторые на удивление стойкие убеждения. К чести его друзей, никто даже не улыбнулся этим его непривычным рассуждениям о честности. Что касается баронессы Мелидиры, она порывисто заключила Телэна в объятья.
– Это еще зачем? – с некоторым подозрением осведомился он.
– Да так, пустяки, – ответила баронесса, нежной ручкой касаясь его щеки. – Когда ты в последний раз брился?
– Кажется, на прошлой неделе – а может, позапрошлой.
– По-моему, тебе опять пора побриться. Ты определенно взрослеешь, Телэн.
Мальчик слегка покраснел.
Принцесса Даная хитро подмигнула Спархоку.
После даров, стихов и песен последовала демонстрация воинской удали. Соплеменники Кринга красовались тем, как ловко они управляются с саблями. Подданные Тикуме вышли на поле с дротиками, которые они метали в цель либо сражались ими как короткими копьями. Сэр Берит выбил из седла такого же молодого сириникийского рыцаря, а двое генидианцев со светлыми волосами, заплетенными в косички, устроили притворный, но оттого не менее устрашающий бой на топорах.