Хроники Тамула
Шрифт:
– Я постараюсь объяснить ему, – отозвалась Бетуана с некоторым сомнением.
– Что ж, удачи. – Афраэль отдала ей гребень и щетку. – А я доставлю Энгессу на остров, он оттает, и я примусь за дело.
На окраине города Улаф объявил остановку, и Блокв призвал Гхномба. Бог еды явился, держа в огромной лапе полусъеденную ляжку какого-то крупного животного.
– Мы достигли места, куда велели идти человеку по имени Берит, – сообщил Улаф Троллю-Богу. – Будет хорошо, если мы сейчас выйдем из He-Времени
Гхномб озадаченно воззрился на него, явно не понимая, для чего все это нужно.
– У-лав и Тин-ин охотятся за мыслью, – пояснил Блокв. – У людей есть два желудка – один в животе, другой в голове. Им надо наполнять оба желудка. Сейчас их желудки-в-животе полны. Они хотят наполнить желудки-в-голове.
Полузвериная физиономия бога еды понимающе просветлела.
– Почему ты не сказал этого раньше, Улаф-из-Талесии?
Улаф замялся в поисках ответа.
– Это Блокв узнал, что у нас есть желудки-в-голове, – пришел ему на помощь Тиниен. – Мы этого не знали. Мы только знали, что наши головы голодны. Хорошо, что Гхворг послал Блоква охотиться с нами. Блокв – очень хороший охотник.
Блокв просиял.
Улаф поспешил расширить новую метафору.
– Наши желудки-в-голове хотят мыслей о злых, – пояснил он. – Мы можем выследить эти мысли в птичьих звуках, которыми говорят люди. Мы будем стоять в расколотом мгновении, где нас никто не увидит, и слушать птичьи звуки. Потом мы выследим тех, за кем охотимся, и они не будут знать, что мы рядом. Тогда мы услышим их птичьи звуки и узнаем, где они спрятали подругу Анакхи.
– Вы охотитесь хорошо, – одобрил Гхномб. – Я раньше не думал о такой охоте. Это почти так же хорошо, как охотиться за едой. Я помогу вам в вашей охоте.
– Мы будем рады, если ты поможешь, – заверил его благодарный Тиниен.
Арджун, столица королевства Арджуна, крупный и состоятельный город, стоял на южном берегу озера. Королевский дворец и величественные дома местной знати располагались на холмах в южной части города, а торговые кварталы находились у самого порта.
Улаф и Тиниен спрятали коней и пешком вошли в город в сером сумеречном свете Гхномбова расколотого мгновения. Затем они разделились и отправились искать пищу для своих желудков-в-голове, а Блокв отправился на поиски собак.
Уже вечерело, когда Улаф вышел из очередного портового притона в восточной части города.
– На это уйдет месяц, если не больше, – проворчал он себе под нос. Имя Скарпы то и дело мелькало в разговорах, и всякий раз Улаф, услыхав его, нетерпеливо придвигался ближе к собеседникам. К несчастью, Скарпа и его армия были здесь главной темой разговоров, и Улаф так и не смог разузнать ничего полезного.
– Прочь с дороги! – Голос был хриплый и властный. Улаф обернулся, желая посмотреть, кто это ведет себя так высокомерно.
Это был богато одетый дакит. Он ехал верхом на горячем вороном коне, и лицо его носило явные следы многолетнего распутства.
Хотя
– Это уже кое-что, – пробормотал он и, шагнув с порога таверны на улицу, последовал за всадником.
Всадник привел его к одному из богатых домов в окрестностях королевского дворца. Слуга в ливрее опрометью выбежал из дома навстречу презрительно фыркнувшему эленийцу.
– Мы с нетерпением ждали твоего прибытия, господин мой, – объявил он, подобострастно кланяясь.
– Пусть кто-нибудь позаботится о моем коне, – буркнул элениец спешиваясь. – Все собрались?
– Да, барон Парок.
– Потрясающе. Да не стой ты как истукан, дурак! Проводи меня к ним.
– Сию минуту, господин барон.
Улаф ухмыльнулся еще шире и пошел за ними в дом.
Слуга провел их в комнату, оказавшуюся кабинетом. Вдоль стен стояли книжные шкафы, хотя к книгам, выстроившимся на полках, похоже, никогда не прикасались. В комнате было уже человек десять – эленийцы, арджунцы и даже один стирик.
– Приступим к делу, – заявил барон Парок, небрежно швыряя на стол шляпу с пером и перчатки. – Что вы имеете мне сообщить?
– Принц Спархок доехал до Тианы, барон Парок, – сказал одинокий стирик.
– Именно этого мы от него и ожидали.
– Однако мы не ожидали того, как он обошелся с моим родичем. Спархок и этот жестокий скот, которого он зовет оруженосцем, напали на нашего посланца. Они сорвали с него одежду и вывернули наизнанку все карманы.
Парок грубо расхохотался.
– Я хорошо знаю твоего родственника, Зорэк, – заметил он. – Уверен, что он сам на это напросился. Что такого он сказал принцу, чтобы заслужить подобное обращение?
– Он отдал им письмо, мой господин, и этот грубиян-оруженосец позволил себе какое-то наглое замечание насчет двадцати дней конного пути. Мой родич счел себя оскорбленным и сказал им, что они должны проделать весь путь только за четырнадцать дней.
– Этого не было в указаниях! – рявкнул Парок. – Спархок прикончил его?
– Нет, – угрюмо ответил Зорэк.
– Жаль, – заметил со зловещим видом Парок. – Тогда мне придется заняться этим самому. Вы, стирики, порой заноситесь чересчур высоко. Когда у меня выдастся свободная минутка, я изловлю твоего родственничка и развешу его кишки на изгороди для примера всем вам. Вам платят за исполнение приказов, а не за дурацкие выдумки. – Барон огляделся. – У кого следующее письмо?
– У меня, господин мой, – отозвался зажиточного вида эдомец.
– Не спеши отдавать его. Родич Зорэка своими потугами на самостоятельность нарушил наше расписание. Пускай Спархок недельку остывает. Потом отдай ему письмо, в котором ему велено отправляться в Дираль. Лорд Скарпа хочет двинуть армию на север, прежде чем отдать Спархоку последнее послание – о том, чтобы ехать в Натайос для обмена.